Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]

Как так вышло?

Какой секрет знал Сталин?

Особых секретов тут не было, однако сказать на сей счет есть что…

И, значит, сказать надо.

Вначале напомню читателю, что факт 8-й в этой книге фактов из жизни советской цивилизации — о смертности в сталинском ГУЛАГе и в РФ — сравнивает СССР Сталина с нынешней антисталинской РФ.

Но в антисталинской РФ-«Россиянии» за образец держат Россию царскую. Что ж, раз в путинской России так любят ту Россию, предпримем еще одно сравнение СССР Сталина со старой Россией по такому важнейшему «срезу» государственной политики как финансовый.

Много на этом останавливаться не будем, но кое-что вспомнить не мешает — для сравнения.

Еще со времен Александра I Россия начала всерьез залезать во внешние долги, причем каждый раз крупные внешние займы — у лондонских братьев Беринг, у Ротшильдов всех европейских расцветок и прочих — шли не столько на внутреннее экономическое развитие России, сколько на ведение ненужных России внешних войн и поощрение «дрыгоножества» дам света и полусвета перед венценосными и прочими любовниками.

Оправдать Александра I тем, что на его царствование пришлись наполеоновские в о йны и Отечественная война 1812 года не получается. Во-первых, займы шли больше на закупки лионского шелка, амстердамских бриллиантов, шампанского, чаев и кофеев, а не пушечной стали и мундирного сукна. И чтобы не быть голословным, обратимся к архиву внешней политики России времен Александра «Благословенного»…

В апреле 1810 года придворные банкиры братья Петр и Андрей Ивановичи Северины составили Записку « Некоторые соображения о необходимости запрещения ряда ввозимых в Россию товаров как средства улучшения ее торгового баланса, а следовательно, и состояния ее финансов ».

Что интересно… «Историки от ЦК КПСС» опубликовать-то записку опубликовали — в 1967 году в многотомном издании «Внешняя политика России XIX и начала XX века», — но без каких-либо указаний на то, куда записка была подана и какова была ее судьба… А интересно это чрезвычайно!

К кому адресовались братья, не знаю и я… Могу лишь сообщить, что братья Северины входили к контору придворных банкиров в последний период ее существования, что старший брат Петр скончался в 1828 году почти шестидесяти лет отроду, а брат Андрей был в двадцатые годы одним из директоров Российско-Американской компании, продажа которой в 1867 году сама по себе стала одним из крупнейших государственных преступлений самодержавия.

Но можно предполагать, что записка Севериных адресовалась министру коммерции Румянцеву и адмиралу Мордвинову для последующей передачи Александру, потому что написана была записка на стандартном деловом языке российского двора, то есть французском.

Северины в ней давали сложную картину российских финансов и писали: « В нынешних условиях больше нельзя ограничиваться полумерами… следует принять решительные меры, с тем чтобы эффект оказался столь же быстр, сколь неоспоримо предлагаемое лекарство… »

Рекомендовали же братья сокращение импорта и поощрение экспорта. И соображения двух русских финансистов были так просты, верны и по сей день актуальны , что я их приведу в виде прямой обширной цитаты:

Несмотря на то, что Россия находит в продуктах своей земли, в счастливых способностях своих жителей все необходимое для жизни, располагает в более чем достаточном количестве сырьем и необходимыми навыками для развития и совершенствования промышленности и может под покровительством мудрой администрации (жирный курсив мой. — С.К.) превратиться в полностью независимое от других наций государство, тем не менее сейчас она еще не в силах полностью обойтись без них. Существует целый ряд товаров, хотя и не первой необходимости, импорт которых полезен и необходим по многим причинам. Поэтому нельзя запретить импорт всех товаров иностранного происхождения, следует их классифицировать и выделить те товары, отсутствие которых меньше всего отразится на процветании государства и благополучии его жителей. Импортируемые в Россию товары можно разделить на две категории: 1) предметы, необходимые для потребления, сельского хозяйства, промышленности, искусства и науки; 2) предметы роскоши и комфорта .

Широта кругозора братьев Севериных видна уже из того, что они, как видим, предметы, развивающие искусство, к предметам роскоши не относили, зато резюмировали: « Насколько важно, чтобы запрет не коснулся первой группы товаров, настолько же необходимо, чтобы он был направлен против второй… »

Записка сообщала, что даже без учета неизбежной контрабанды, объем импорта некоторых, отнюдь не жизненно необходимых, товаров был в 1809 году примерно следующим:

сахар-рафинад: 17 358 800 руб.

кофе: 3 610 000 руб.

вина, водки, ром: 1 605 000 руб.

шелка, шитые золотом и серебром ткани: 8 500 000 руб.

фарфор, бронза, хрусталь: 950 000 руб.

Итого (в серебряном исчислении!): 32 023 800 руб.

Уважаемый читатель! На отказе от одного этого Россия могла бы не то что полностью выправить свой торговый баланс, а вообще привести финансы в непоколебимо устойчивое состояние! Внутреннее производство получило бы мощнейший, сравнимый, пожалуй, лишь с петровской эпохой толчок!

И все это могло быть достигнуто ценой отказа имущей кучки на, скажем, два-три года всего-то от рафинада, фарфора, кофию и шитых золотом и серебром тканей (уж черт с ними, ром и «романеи» пусть оставались бы!).

Но это — не все! Чуть позднее подачи записки Севериных, 21 ноября 1810 года, были написаны следующие строки:

Распространение роскоши породило тысячу потребностей, чуждых природе человека, которые основаны лишь на беспокойном и необузданном воображении. Отсюда эта погоня за новинками, за дорогими, издалека привезенными предметами. Ежегодно Россия выплачивает иностранцам огромные суммы за предметы совершенно бесполезные, служащие только роскоши. Можно прийти в ужас, когда узнаешь, что только в 1808 году мануфактуры только одного города отправили в Россию на 34 миллиона франков шелка.

Благо государства, являющееся высшим законом для монарха, настоятельно требует, чтобы всему этому были поставлены границы.

И это можно было прочесть не в «подрывной» прокламации, не в запрещенном цензурой рукописном «списке», ходящем по рукам, а в коллективной записке комитета санкт-петербургских купцов в Государственный совет, подписанной уполномоченными А. С. Раллем, Штиглицем, Пихлером, П. И. Блессигом, Я. Молво, Фридрихом-Вильгельмом Амбургером, Шелем, П. Севериным, Иоганном Карстенсом!