Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

Осенью 1991 года вспыхнула новая шумиха вокруг реформирования армии. В газетах публиковались десятки статей, в которых маршалы и домохозяйки, пенсионеры и пионеры, кадровые и отставные военные, публицисты и популисты, политики самых разных мастей излагали свое видение нового облика Вооруженных Сил. Часто трезвомыслие соседствовало с откровенным маразмом. Некоторые авторы, очень далекие от сложнейших сфер военного строительства, на полном серьезе поучали руководство МО и ГШ, как надо реформировать армию. Это задело меня, и в одном из журналов я опубликовал статью «Не пора ли Матрене в Генштаб?»…

А пресса продолжала призывать руководство военного ведомства к скорейшему реформированию армии и разработке новой концепции. Шапошников решил поручить это дело начальнику Генштаба. Вот как это было.

Генерал армии Лобов вспоминает:

— Вызвал меня Шапошников, предложил возглавить две комиссии. Одну по реформе Вооруженных Сил, другую — по лояльности офицерского состава. Я отказался. «Но реформами по своей линии ты все же занимайся», — настоял Шапошников. Потом те комиссии возглавил Кобец, а заместителем у него стал Лопатин. Я же со своими специалистами разработку реформ вел параллельно. Достаточно скоро стало известно, что моя работа на посту начальника Генштаба кое-кем воспринимается не так, как хотелось бы… Последним звонком для меня была коллегия Министерства обороны, на которой я докладывал свою концепцию реформ в армии. Она, видимо, оказалась настолько неприемлемой для руководящей группы реформаторов, что председатель этой комиссии и его заместитель покинули заседание, не дождавшись его окончания. Затем был звонок Горбачева: «Что там У вас на коллегии произошло?» Ответил: «Коллегия как коллегия, все нормально». Он мне: «Ты это мне брось! Ко мне тут двое пришли…» Я понял, что все идет, куда надо!..

… В разработке концепции военной реформы Лобов полностью перехватил инициативу у Кобеца и Лопатина. Наверное, иначе и быть не могло: многоопытный военачальник с колоссальным профессиональным опытом и широким военно-теоретическим кругозором по всем статьям переигрывал «главного телефониста» — бывшего начальника связи ВС генерала Константина Кобеца — и отставного начальника вечернего университета марксизма-ленинизма майора Владимира Лопатина. Реформаторские изыски связиста и пропагандиста вызывали немало едких комментариев среди генштабовских профессионалов.

Стремление навязать властям именно свою концепцию реформы было для них принципиально важно по той причине, что оба, на мой взгляд, явно хотели отхватить себе престижные должности.

Самолюбие Кобеца к тому же было сильно ущемлено после того, как Ельцин назначил его «министром обороны России», а через две недели сместил (эта должность была бутафорской — она не предусматривалась Конституцией РСФСР). Кобец был переключен на комиссию по военной реформе. По масштабам, глубине стратегического мышления Кобец никак не мог тягаться с Лобовым. Его высказывания о военной реформе носили самый общий характер.

А в суждениях Лобова очень часто просматривалась та строгая объективность, которая никак не могла нравиться тем, кто ждал от НГШ восхвалений новому режиму. Наоборот, все чаще и чаще Лобов как бы предостерегал новые власти от иллюзий скорой военной реформы. Вот строки, написанные Лобовым в сентябре 1991 года (начальник Генерального штаба предвидел то, что может быть с армией на пятилетие, а, может быть, и на десятилетие вперед):

«…Ибо совершенно очевидно: военная реформа не получит решительного и радикального развития без прочного экономического базиса».

Начиная с 1991 года и вплоть до прихода генерала армии Игоря Родионова в МО в июле 1996 года эту аксиому военной реформы пытались «обмануть»…

В своей книге «Военная реформа: связь времен» Лобов выводит именно ту формулу военной реформы, которую откровенно игнорировали новые политические и военные власти России:

«Любая военная реформа начинается и заканчивается пересмотром и заменой самих основ, фундаментальных принципов комплектования, строительства, функционирования, использования как армии, так и всей военной организации общества. В итоге видоизменяются не отдельные звенья, грани военного организма, а весь его социально-политический, военно-технический, военно-стратегический и духовно-идеологический облик».

Когда я, спустя ровно пять лет, участвовал в подготовке статьи нового министра обороны России генерала армии Игоря Родионова по этой же теме, то был поражен удивительным сходством его вывода: «надо реформировать не отдельные части оборонительной системы государства, а всю систему»…

Наверное, умные люди могут мыслить по-разному, но выводы их очень часто сходятся.

Уже осенью 1991 года не только генерал армии Лобов, многие другие генштабисты открыто поговаривали, что новые российские власти наивно пытаются провести военную реформу на совершенно дохлом экономическом базисе. Новые власти впадали в самообман, стремясь реформировать армию по отдельным звеньям, а не всю в целом.

Лобов продолжал работать над концепцией реформирования единых Вооруженных Сил, выступать со своими взглядами в печати и не знал, что под него уже ведется подкоп. В аппарате министра кое-кто усматривал крамолу в том, что Лобов предлагал «замкнуть» Генштаб на президента СССР, а Министерству обороны придать политико-административные функции.

В той ситуации, которая была в России глубокой осенью 1991 года, это для российского руководства было опасным по двум причинам: во-первых, при такой модели управления армия «уходила под Горбачева». А, во-вторых, в то время Ельцин уже держал в голове далеко идущие планы суверенизации России и Беловежскую пущу. Активная борьба НГШ за сохранение единых Вооруженных Сил вступала в опасное противоречие с его замыслами…

Отношения между министром обороны и начальником Генштаба продолжали осложняться.

Однажды я стал невольным свидетелем весьма показательного разговора двух генералов. Речь шла об очередной статье НГШ в «Красной звезде».

— Ну теперь Шапошников Лобову врежет! — говорил один. — Он как увидел эту статью, аж позеленел.

— Расписался «писатель», — отвечал ему собеседник. — Совсем меру потерял. Один он умный. А министра обороны будто и нет.

— А ты про директиву слышал? Представляешь, звонит он Евгению Ивановичу и намекает, что директиву надо бы отменить и переработать. Умник нашелся…

Лобов вспоминает:

— В конце сентября приносят мне директиву министра обороны. Генштаб ее не готовил. Вызываю тогдашнего начальника ГОМУ (Главное организационно-мобилизационное управление ГШ. — В. Б.). «Вы готовили?» — «Нет». — «Кто же такое состряпал?» А директива была прямо-таки дикая. Она разрешала, начиная от командира батальона и всем остальным, распродавать оружие и технику. Такая гадкая директива! Я к министру. Он выслушал и начал шуметь: это меня подставили! Как могли подставить? Странно слышать. Короче говоря, условились, чтобы я эту директиву другой директивой отменил. И это тоже мне «в зачет» пошло. Было множество других похожих случаев. Естественно, начали травить…