Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых

Причина смерти ни на похоронах, ни в СМИ не сообщалась. По официальной версии, Дмитрий Васильев скончался после долгой и продолжительной болезни, но так ли это? По прошествии 10 лет со смерти воеводы стали всплывать ранее не озвученные детали тех трагичных дней, которые ясно указывают на то, что Дмитрий Васильев был убит, а сама спецоперация против лидера «Памяти» была проведена еще в 1988 году. Мне удалось встретиться с ближайшим окружением воеводы, которые четко подтвердили эту ранее не озвученную версию.

«Существует отчет Санкт-петербургского правозащитного бюро о том, что в 1988 году против Дмитрия Васильева была проведена спецоперация. Через Филимонова, который тогда работал в больнице при 4-м управлении Министерства здравоохранения, Васильеву организовали обследование, и при этом обследовании произошло заражение гигантской дозой такой инфекции, как золотистый стафилококк. Тем не менее, эффект это дало не сразу — Васильев был довольно крепкий человек — но довольно сильно отяготило его жизнь. В конце концов организм не справился с болезнью. Это однозначно было убийство», — уверен первый адъютант воеводы, близкий друг Александр Поткин (Белов).

Председатель НПФ «Память» в беседе с автором вспоминает, что это произошло перед расколом, в 1989–1990 годах, когда в «Памяти» прокатилась серия расколов.

— Появляется у нас Филимонов, врач, и вместе с ним Кварталов и Огаскарян. Я помню, как он ходил и руку вскидывал в нацистском приветствии. Проходит некоторое время, и Д. Д. заболевает, рожистое воспаление. К нему приходил свой врач, и после очередного осмотра он спросил ее: «Что это такое?» Она сказала, что ему ввели золотистый стафилококк, он специально выращивается. Это когда Филимонов брал у Д. Д. кровь, занес ему. У Д. Д. начались приступы, ноги сильно раздувались. В один из таких моментов проводится вечер, политическая тусовка, мы отслеживали эти вечера, и Д. Д. попросил меня поприсутствовать. И там я встречаю эту троицу (на тот момент они от нас ушли), и говорят мне: «Ну что — скоро сдохнет ваш шеф» и смеются. Потом Филимонов был главврачом во второй городской. До 2003 года организм Д. Д. сопротивлялся. У него был нарушен обмен веществ. Ходила к нему еще какая-то знахарка, но сделала только хуже.

У нас с Д. Д. были родственные души, — вспоминает Скородумов, — он очень любил землю, деревню Крюшкино. Когда он туда приезжал, то для него был праздник души. Это случалось, конечно, не часто. В один из приездов он там и умер. Он, конечно, очень мучился, хотел скорее уйти в мир иной. Никто не верил, что он умер, несмотря на его тяжелую болезнь. Поткин занимался похоронами. Когда его похоронили, то сразу поехали к нему домой, собрали Совет. Выбрали меня председателем. В 2005 году провели очередной съезд, утвердили решение Совета оставить меня председателем. А потом пошел разговор о Поткине. Дело в том, что он стал выступать в другой организации, а Совет был против. Многие люди стали уходить. Из Совета шесть осталось, шесть ушло. Но мы продолжаем дело Д. Д., ему было бы это очень приятно.

О Филимонове известно немного. В октябре 1988 года его группа сумела под шумок, как и Сычев, исключить самого Дмитрия Дмитриевича из рядов Национально-патриотического фронта. Николай Филимонов по своей профессии — врач-психиатр. Его группа (ее называли еще нациологической «Памятью») также объявила себя Национально-патриотическим фронтом «Память».

Программный «Манифест» группы Филимонова опубликован в газете «Советский цирк» с комментарием, в котором текстуальные совпадения между этим «Манифестом» и Программой гитлеровской партии. В последнем из известных официальных документов (21 сентября 1989 года) группа приняла открыто монархические лозунги.

В конце 1989 — начале 1990 года в связи с новым расколом группа фактически свернула свою деятельность, а отколовшаяся группа А. Э. Кулакова — С. Е. Воротынцева назвала себя Православным национально-патриотическим фронтом «Память», ориентируясь на православие и монархизм и одновременно не отрицая положительного исторического значения сталинизма в плане его приверженности идеям державности и борьбе с сионизмом. Тем не менее НПФ «Память» Филимонова, формально не распускаясь, стал выступать преимущественно как центр «Патриот» (от имени которого издавалась газета «Положение дел»), а с 1993 года — как Православное братство во имя Сергия Радонежского и Серафима Саровского.

Уже потом, летом 1997 года, Филимонов был назначен Патриархией директором Клинической больницы свт. Алексия (бывшей 5-й Градской). Стоит сказать, что это солидная клиника и должность там получить очень непросто. Но, видимо, были заслуги. В том же «Обращении» васильевская «Память» так говорит о Филимонове:

«Нет смысла пересказывать все провокации Филимонова — еще одного бесноватого от лже-«Памяти». Филимонов, как и отдельные товарищи из МГК КПСС, яро ненавидящие русский народ, также выступает с клеветническими опусами против руководства НПФ «Память». И для этой цели горком партии любезно предоставляет ему трибуну и страницы газет. Так и филимоновский вой плюсуется к общему гвалту провокаторов. Но благодаря чьей протекции Филимонов оказался под крышей ВООПИиК в доме Телешова, где неоднократно его замечали в разнузданных пьянках? Достойное пристанище нашел себе Филимонов. Являясь в душе безродным космополитом, выполняя задание сиониствующих кругов, он пытается носить маску патриота, на самом деле посвящая себя служению только культу денег».

Последний адъютант Дмитрия Васильева Роман Дедушкин рассказал автору (И. М.), как проходили последние дни воеводы. Дедушкин уверен, что вместе с воеводой умерла и эпоха междуцарствия, какой больше не будет.

— В «Памяти» весь процесс был довольно ярким, фактически я при Васильеве был адъютантом с 1998-го по самую смерть вождя. Что касается Васильева, то его описать сложно. Он был эстет, педант, отличнейший актер, что было, наверное, самое важное. Да, он был, действительно, голубых кровей. Очень шикарный оратор, психолог, как и любой хороший актер и должен быть хорошим психологом, оратором.

Вполне возможно, я не исключаю, скажем, если человеку можно вколоть что-то серьезное, типа золотистого стафилококка. Я же читал, занимался уже после смерти Дмитрия Васильева, ничего такого сложного в этом нет, даже в бытовых условиях было можно это сделать. Его организм довольно здоровый был, и он довольно долго сопротивлялся болезни, признаки которой были совершенно атипичные, неестественные. Были какие-то мистические вещи, когда мы уезжали из Москвы.

После смерти вся библиотека воеводы был растащена, я думаю, сами мы виноваты. Если бы мы были покатегоричнее, вещей, связанных с Васильевым, осталось бы больше. И можно было бы квартиру отдать под музей. Разобщенность — стандартная проблема любого патриотического общества, к сожалению.