А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

В 1930-х гг. в Мексику возвращаются Оскар Ичазо и Клаудио Наранхо — ученики Георгия Гурджиева, которые приносят эту практику в Esalen Institute, где при участии Тимоти Лири и Ричарда Альперта непосредственно практикуется воспроизводство острых шизофренических психозов при помощи естественных и искусственных галлюциногенов. Дальнейшие опыты на калифорнийской базе, на территории бывшей мексиканской крепости Президио, включают эксперименты с биоэнергетическим преодолением физических барьеров и одновременно (под тем же руководством генерала Стабблбайна) — с обучением грудных детей половым извращениям с поглощением кала и мочи друг друга. «Образы мочи и кала амбивалентны, как и все образы материально-телесного низа: они одновременно и снижают-умерщвляют и возрождают-обновляют, они и благословенны и унизительны, в них неразрывно сплетены смерть с рождением, родовой акт с агонией», — рассуждал индоктринированный Бахтин.

Наследие Аби Варбурга почитается не только в Лондоне, где работает институт, названный его именем и сегодня сосредоточенный на влиянии исламской цивилизации на европейское Возрождение (в период, когда «арабская весна» провозглашается аналогом европейского лютеранства). Его высоко ценит фонд «Открытое общество» Джорджа Сороса, что навлекает на спекулянта-филантропа и сторонника легализации наркотиков дополнительные упрёки.

Джорджа Сороса американские правые католики считают коммунистом, русские националисты — сионистом, а израильские правые — предателем еврейства: широко известно участие Сороса в финансировании саботажных антиправительственных кампаний через множество опекаемых пацифистских, правозащитных и гендерных структур — как еврейских, так и арабских. Пристрастные биографы упоминают о его бытовой неряшливости, об эпизодах неадекватного поведения, но чаще всего цитируются его признание в мечте о власти над миром, которые он в детстве старался вслух не озвучивать («я воображал себя чем-то вроде Бога»), так как боялся, что его сочтут сумасшедшим. Сорос разоткровенничался при Клинтоне, когда пришёл к выводу, что его мечта сбылась: «То, что раньше было советскими республиками, теперь — соросовские республики… Зачем нужно НАТО, если есть мой фонд?» и т. п. Идеи величия?

Отец Джорджа (Дьердя) Сороса, Тивадар Шварц, был человеком, без преувеличения, редкой судьбы: он удивительным образом дважды выпутывался из опасных военно-политических обстоятельств. Во время Первой мировой войны Тивадар, солдат австрийской армии, оказался в лагере для военнопленных в Якутии. Оттуда, по словам его сына, он уже во время гражданской войны якобы бежал на плоту, не зная даже направления: «Они (участники побега) долго плыли вниз по реке. И только когда стало холодно, догадались, что все реки здесь впадают в Ледовитый океан, тогда сошли с плота и пошли наугад через тайгу» (14).

Позже Джордж Сорос добавил к этому рассказу, что его отцу помогло знание языка эсперанто, которым он увлекался: начальник лагеря тоже увлекался эсперанто, и Тивадар и двое других эсперантистов имели в лагере особые привилегии… Историю про плот он в этом интервью не комментировал.

История путешествия через Сибирь была изложена самим Тивадаром в романе «Современные Робинзоны», опубликованном на эсперанто. Из повествования следовало, однако, что Тивадар вначале из сибирского лагеря для военнопленных скрылся в Японию, а пресловутое путешествие на плоту было частью путешествия его и нескольких других заключённых из японского лагеря для перемещенных лиц через Россию в Европу.

Маршрут путешествия в изложении Тивадара Шварца был таким: по Транссибирской железной дороге от Хабаровска до Ксеньевской, трудный переход через реку Черный Урюм, поход через сибирскую тайгу, остановка у кочевников-арачонцев (видимо, орочей) и наконец, возвращение к цивилизации на плоту по реке Витим.

Для чего понадобилось уходить от цивилизации, чтобы с такими усилиями к ней возвращаться? И в чём была цель такого путешествия в Европу, к которому по пути примкнули австрийцы Сепи и Дельфи, в пути съевшие своего товарища Ганса?

На германском портале Arcadepub.com история дополняется весьма любопытной деталью: «По пути обратно в Венгрию ему также удалось заехать в Москву, где он содействовал созданию Советской ассоциации эсперанто».

Так что это было — побег, авантюра человека с психопатическими наклонностями, каких в истории эсперантизма много (взять священника Иннокентия Серышева, в годы революции сначала пытавшегося проповедовать на эсперанто, затем написавшего статьи «О признании Красного Китая» и «О Соединённых Штатах человечества», бродившего пешком по Японии, а затем осевшего в Австралии и снова в качестве священника удивлявшего русских эмигрантов предложением купить острова в Полинезии и создать там государство), этнографическая экспедиция или разведывательная операция?

Последний вариант кажется на первый взгляд наименее вероятным: Австро-Венгерская империя пала, Венгерская Советская республика разгромлена, правое правительство молодого Хорти, по идее, никак не должно симпатизировать анархо-интернационалистским языковым экспериментам…

Для бдительных американских республиканцев увлечение отца Сороса эсперанто — одно из доказательств принадлежности всего семейства к коммунистическому лобби. Участие в советском мероприятии 1920 г. — лишняя «улика».

Но тогда возникают вопросы не только к Соросу, но и к Миклошу Хорти. Как он допускает на своей территории явно ультралевое движение интеллектуалов?

В 1922 г. Тивадар Шварц начинает выпуск в Будапеште журнала «Literatura Mondo» — «Мир литературы», который становится центром кристаллизации литературы на эсперанто, форумом, где публикуют свои первые работы писатели-эсперантисты Кальман Калочай и Дьюла Баги.

И никто не мешает самовыражаться ни Соросу, ни Шварцу, ни Калочаю, ни Баги. Другое дело, что венгерские классики эсперанто, мягко говоря, очень далеки от коммунизма. В названиях произведений Калочай — «Секретные сонеты», «Эзопова мудрость», «Двенадцать ночей дьявола» — какие-то идеи явно звучат, но отнюдь не левые. Ещё его перу принадлежит «Свобода и любовь» — но это избранные переводы Петефи.

Дьюла Баги менее склонен к мистике. Он написал три книги о жизни австровенгерских военнопленных в Восточной Сибири, но не авантюрных, а трагических. Он больше прославился гуманистическим романом «Зелёное сердце». В этом есть логика: символ эсперантистов — зелёная пятиконечная звезда. Зато его письмо-обращение к братскому народу удмуртов и стихи, посвящённые родству венгерского и эстонского народов, ни к какому интернационализму отношения не имеют. Эта песня — из другой оперы.