А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

Были у немцев и другие сюрпризы. COCl 2, или фосген, известный как компонент предшественников полиуретана, начал свою жизнь в качестве компонента искусственных красителей [68], открытого в 1883 г. сотрудником « BASF» Альфредом Керном (Alfred Kern), в то время инженером оборудования швейцарской компании « Bindschedler & Busch» (в будущем « Ciba») [307]. Когда Первая мировая война потребовала решения не только стратегических, но и тактических вопросов, таких как преодоление проволочных заграждений, то фосген стал химическим оружием, решавшее и те и другие [373]. Генерал Дебне (Debeney), глава Французского военного колледжа, признал, что «оборона от газа выглядит более сложной, чем от аэропланов» [375]. В целом же применение ядовитых компонентов красителей зачастую решало и вопрос их утилизации.

А. Де-Лазари пишет, что атаки разными видами химического оружия назывались «разноцветными атаками» в силу маркировки снарядов и полевых карт разными цветами [373]. Однако более соответствующим действительности представляется рассказ В. Лефебра о том, что немцы добавляли красильные составы в газовые снаряды, отчего места попаданий окрашивались пятнами разрывов, раскрашивая местность [375], в том числе доказывая направление ветра. В любом случае это было прямой демонстрацией связи красильной промышленности и химического оружия.

При военном министерстве была образована особая, курируемая Хабером, химическая инспекция А-10 [387]. В 1915 г. в Леверкузен, где располагалась штаб-квартира « Bayer», была переведена из Берлина Военная химическая школа, в лаборатории которой работало 300 химиков; 1,5 тыс. технического и командного персонала [373] готовили войсковых химиков [61], на заводах « BASF» прошло секретную подготовку войсковое подразделение « Pionierkommando 36» — прообраз будущих войск химической защиты [1]. Огромное количество химических составов боевого назначения было подготовлено на фабрике « Hoechst». 300 химиков были наняты до войны и после её наступления их штат был расширен, ими для принятия решения в Берлине были подготовлены более 100 химических составов [375]. Своевременная подготовка таких войск позволила немцам иметь наименьший удельный вес потерь от применения химического оружия — 1,88 %, против 5,97 % у французской армии и 8,79 % у английской.

Хотя европейские государства считались с Гаагской декларацией 1899 и 1907 гг., запрещающей применение ядовитых химических веществ, Нернст предложил уловку, позволяющую юридически обойти Декларацию, представив отравляющие вещества составной частью взрывчатки. Применённый в октябре 1914 г. под Нев-Шапель слезоточивый газ рассеивался зачастую так быстро, что англичане даже не узнавали, что подверглись атаке [378]. Результаты были невысоко оценены командованием, и тогда Хабер предложил применить газ в виде газового облака [373]. Первый эксперимент не имел успеха: начальник генерального штаба Эрих фон фалькенхайн сумел на спор выиграть шампанское за то, что продержался без видимого дискомфорта в течение пяти минут в облаке хлорсульфоната дианизидина, или «чихательного» порошка, как называли снаряды « Niespulver ». Жертвой следующего эксперимента стал Карл Дуйсберг, в 1915 г. глотнувший фосгена. Эксперимент приковал смелого главу компании « Bayer» к постели на восемь дней, что оставило испытуемого быть как нельзя более довольным результатом [41; 42], и эксперименты продолжились.

После нескольких месяцев упорной работы профессор Хабер наконец нашёл правильный способ выпускания газа из баллонов: « Новое оружие… страшно самой своей новизной. Мы привыкли к разрывам снарядов, и артиллерия не вредит боевому духу, но газ напугает кого угодно» [2]. Новый отравляющий газ на основе хлора, выпущенный « Bayer», носил секретное название « Т-Stoff » [1]. Это был первый вариант слезоточивого газа на основе брома [375; 383]. Варианты этого состава, ксилилбромида [373], в котором основа заменялась карбонильной группой, далее именовались уже « В. Stuff » или « Вп. Staff », с добавлением хлористых соединений « К. Stuff » [375]. Под маркой « А-Stoff » применяли хлорацетон. Командой Хабера было проведено бесчисленное количество экспериментов на животных. Появился «закон Хабера», определявший математическое соотношение концентрации яда и времени его воздействия [378]. Наконец химическое оружие было применено против русской армии [1; 46] — на тактическом варшавском направлении. Выгода технического характера заключалась в почти полном отсутствии лесов в расположении русских войск, что и позволило сделать газ достаточно дальнобойным. Атака произошла 30 января 1915 г. на реке Равка, но вследствие замерзания газа на холоде не принесла видимых результатов [47].

Следующую атаку со смертельно опасным хлором немцы предприняли 22 апреля 1915 г., проведя операцию с весьма говорящим кодовым названием «дезинфекция». Её готовил Хабер, он же лично руководил и газовой атакой, прибыв на линию фронта с Бельгией в районе реки Ипр, наряженный в мешковатую военную униформу и пожёвывающий сигару. Его сопровождала команда молодых химиков, среди которых были будущие Нобелевские лауреаты Джеймс Фрэнк, Густав Герц и Отто Ган. Последний, сотрудник Эмиля Фишера, выходец из Франкфурта-на-Майне, в будущем открытием расщепления тяжёлых ядер повлиял на ход военной истории гораздо больше своего начальника. Химический удар 168 тонн смертельного газообразного хлора, смеси, впоследствии получившей название « иприт», оказался сильным. Хотя союзники были своевременно предупреждены о возможности использования подобного оружия, они не приняли никаких мер предосторожности — два дивизиона французов после газовой атаки бежали в панике. Английским солдатам было роздано 90 тыс. противогазов, которые, как выяснилось, не защищали от вредного действия отравляющего вещества [1; 2; 47; 310], выпущенного из 6 000 стальных баллонов в течение пяти минут.

Хлор поражает дыхательные органы и все слизистые ткани, причиняя спазмы гортани и ощущение ожога. Во время этой атаки больше всего пострадали те, кто попытался бежать с поля боя, как это сделали алжирские войска. Отступившие пострадали больше, так как каждое движение усиливало действие газа, кроме того зачастую они бежали вместе с облаком, что увеличивало длительность воздействия [373].

Союзники потеряли 5 000 убитыми, и ещё 10 000 (15 000, согласно А. Де-Лазари) получили тяжёлые отравления. Немецкая « Kolnische Zeitung » писала об этом как о «не только допустимом международным правом, но и необычайно мягком методе войны». Пресса противоборствующей стороны писала о бесчеловечности такого метода [372], цинично забыв, что впервые в мире применение химического оружия разрешил английский парламент, 7 августа 1855 г. одобрив проект инженера Д’Эндональда, который предлагал взять Севастополь, отравив его гарнизон сернистым газом. Также в прессе умолчали и то, что в марте французы уже применяли свои химические 26-миллиметровые ружейные гранаты, правда, не достигнув заметных результатов.