Брюно Дюмезиль - Королева Брунгильда

Неизвестно, участвовала ли в переговорах Брунгильда, приходившаяся прабабкой этому ребенку. Этот жест соответствовал основной направленности ее дипломатии примирения между большими варварскими королевствами. К тому же в начале VII в. мир с лангобардами сделался необходимостью. Византийцы явно менее щедро, чем когда-то, финансировали свою внешнюю политику, потому что дела империи шли плохо. А ведь без регулярного поступления зарубежного золота меровингская экономика становилась неустойчивой. Так что лучше было довольствоваться двенадцатью тысячами солидов, которые лангобарды платили ежегодно {743} 743 Fredegarius Scholasticus. Chronicarum libri IV. IV, 45. , и грабежом, легким и прибыльным, малых соседних народов.

Разрыв между Бургундией и Австразией

События 602–604 гг. были последними, которые были отмечены единой волей, определявшей политику королей Австразии и Бургундии. Потом пути обоих Teilreiche разошлись. Совершеннолетие королей, нажим со стороны местных аристократий и растущая роль Билихильды, молодой супруги Теодоберта II, привели к тому, что десятилетнее единство исчезло. Когда — неизвестно, но контроль над Австразией Брунгильда утратила. Фредегар предлагает назидательную версию этого эпизода, отнеся его к 599 г.:

В этом году австразийцы изгнали Брунгильду. Один бедняк встретил ее, совсем одну, близ Арси, в Шампани. Согласно ее желанию он отвел ее к Теодориху [II]. Теодорих принял свою бабку Брунгильду с удовольствием и осыпал ее почестями. Что касается бедняка, то в награду по ходатайству Брунгильды он получил епископство Оксерское {744} 744 Ibid. IV, 19 (p. 81–83). .

Увы, в этом рассказе все нелепо. Дата неправдоподобна, поскольку папские письма показывают, что в 601 г. Брунгильда еще была хозяйкой обоих королевств {745} 745 Gregorius I. S. Gregorii Magni Registrum epistularum. XI, 47, 48, 49, 50. . Образ старой королевы, бедной и скитающейся, вероятно, очень романтичен, но абсурден: мы знаем, что Брунгильда сохранила свою казну и личное имущество, в том числе земли, которыми владела в Австразии. Что касается образа честного крестьянина, вознагражденного за добрый поступок епископским саном, — такое едва ли возможно. Человек, упомянутый в этой побасенке Фредегара, — на самом деле Дезидерий Оксерский, о котором известно, что он был блестящим аристократом из Каора {746} 746 Les Gestes des évêques d'Auxerre. Sous la direction de Michel Sot. Tome I. Paris: Les Belles Lettres, 2002. P. 100 (20 «Didier»). . Поскольку этот город принадлежал лично королеве, Дезидерий несомненно был клиентом Брунгильды. Наделение же его чертами выходца из низов, вероятно, было лишь неуклюжей попыткой очернить его память.

Коль скоро этот рассказ хрониста надо отвергнуть, придется признать, что о настоящих причинах разрыва между Австразией и Бургундией мало что известно. Датировать это событие можно на основе набора писем, отправленных Григорием Великим в Галлию в ноябре 602 г. В самом деле, папа писал Брунгильде так, как будто она все еще правила от имени обоих внуков {747} 747 Gregorius I. S. Gregorii Magni Registrum epistularum. XIII, 5 (p. 1000). , но странным образом забыл адресовать хоть слово Теодоберту II, притом что похвалил Теодориха II за почтительность, которую тот сохранил по отношению к бабке {748} 748 Ibid. XIII, 7. . В конце 602 г. Рим знал, что королева сосредоточилась на Бургундии, даже если разрыв с Австразией официально еще и не произошел. Плоды этого разрыва созревали, надо полагать, медленно. Первые напряжения стали ощущаться только в 604 г., и то объяснить их трудно. Только к 605 г. оба внука Брунгильды действительно поссорились, а еще через пять лет случилось настоящее столкновение.

Упрочение нового положения (602–605)

Удалось ли Брунгильде сохранить власть в Бургундии, в то время как возраст Теодориха II уже не позволял ей претендовать на регентство? Данные, которые приводит Фредегар, немногочисленны, а их датировка настолько точна, что вызывает некоторые подозрения.

Однако при чтении «Хроники» все кажется очевидным: Брунгильда якобы взяла королевство под контроль, сыграв на слабости характера Теодориха II и воспользовавшись поддержкой, которую ей оказала сестра последнего, принцесса Теоделана {749} 749 Fredegarius Scholasticus. Chronicarum libri IV. IV, 30. . На самом деле ход событий, вероятно, был сложней. Так, к сосредоточению на Бургундии после 602 г. королева, похоже, готовилась заранее. С 593 г. она особо активно завязывала контакты с епископатом этого региона. Кроме того, Teilreich Бургундия в том виде, какой он приобрел после раздела 596 г., включил Сентонж, Шампань и Эльзас, то есть земли, где Брунгильда имела много «верных» и точек опоры. Все сенаторы и самые просвещенные люди, которых она знала, отныне проживали в этом регионе. На Юге находились и местности, которыми она владела лично, получив по наследству в качестве утреннего дара Галсвинты или в дар от короля Реккареда. Короче говоря, Брунгильда располагала лучшими козырями, чтобы царствовать над Бургундией, чем когда-либо для власти над Австразией. Этим, возможно, объясняется ее постепенный уход из восточного королевства.

Личные качества Теодориха II известны плохо. К моменту разделения обоих Teilreiche королю было всего лет пятнадцать. Отец отдал его на воспитание в Эльзас, и он был слабо знаком с долиной Роны, служившей центром его новой территории. К тому же рядом с ним никогда не было законной супруги, чтобы дать ему совет. В таком безбрачии все единодушно обвиняли Брунгильду, опасавшуюся появления королевы-соперницы.

Тем не менее Теодорих II не был лишен достоинств. В одном из редких приступов искренности или симпатии Фредегар признает, что тот выказал «компетентность» (utilitas) {750} 750 Ibid. IV, 38. , a именно в военной сфере. Кроме того, было известно, что он отличается определенным личным благочестием {751} 751 Jonas Bobiensis. Vitae Columbani. I, 18. . Может быть, еще важней для подданных было то, что он не жалел сил ради продолжения меровингской династии. В 602 г. он стал отцом юного Сигиберта II, а в 603 г. одна из его наложниц произвела на свет нового сына, которого назвали Хильдебертом в честь королевского отца. В следующем году одна дама, у которой бывал Теодорих II, тоже родила мальчика, которого назвали Корб. Судя по такому имени, в котором не было ничего меровингского, никто как будто не предполагал, что его носитель когда-либо поднимется на трон. Возможно, двор не был уверен в его родстве с королем. Зато если бы оба старших сына умерли, франки могли бы кстати вспомнить, что латинское corbus означает «ворон», по-старофранкски chramn. A ведь имя Храмн было королевским меровингским именем, которое встречалось само по себе или как часть сложных имен, вроде Guntchramn (Гунтрамн). Ономастические игры давали возможность проводить изощренную династическую стратегию.