Николай Коняев - Шлиссельбургские псалмы. Семь веков русской крепости

Каторжный централ, в котором сидел похожий на Владимира Ильича Ленина церковный вор Варфоломей Стоян, был возведен сразу после беспорядков 1905 года. Первым делом перестроили тогда старую солдатскую казарму.

В надстроенном третьем этаже разместили тюремную больницу, а на первом и втором этажах — тюремные камеры с железной решеткой от пола до потолка. Так возник первый тюремный корпус, который заключенные называли «зверинцем».

Возле Государевой башни разместили изолятор для психически больных.

В 1907–1908 годах перестроили Старую тюрьму — второй тюремный корпус, прозванный «Сахалином», а в 1911 году закончилось строительство нового самого большого корпуса, и теперь в Шлиссельбурге появилась возможность содержать почти тысячу заключенных одновременно.

Случайно — случайно ли? — со строительством нового тюремного Шлиссельбурга совпал сезон охоты, открытый прогрессивной общественностью на великого русского государственника и реформатора Петра Аркадьевича Столыпина, пытавшегося увести страну от пропасти революции.

Действительно, завершили сооружение четвертого тюремного корпуса в 1911 году, когда Мордко Гершович Богров убил в Киеве строителя великой и сильной России, а началось строительство Шлиссельбургского каторжного централа сразу после взрыва, разворотившего дачу премьер-министра Столыпина на Аптекарском острове…

Развалины нового тюремного корпуса

Тогда, 12(25) августа 1906 года, возле его дачи остановилось ландо, из которого вылез мужчина в штатском и два жандарма с портфелями в руках. Они уверенно направились в приемную, но генерал-майор А. Замятин, заведовавший охраной Столыпина, обратил внимание, что жандармы были в касках старого образца, и начал спускаться вниз, чтобы разобраться, в чем тут дело.

— Ваше превосходительство! — крикнул ему охранник. — Неладно!

Но генерал Замятин среагировать на этот крик не успел.

— Да здгавствует революция! — картаво закричал жандарм и бросил свой портфель на пол.

Взрывом разворотило весь фасад дома…

Людей, которыми была заполнена приемная, разнесло в клочья, и даже на дорожках парка валялись куски человеческих тел [114] 27 человек было убито на месте, 32 ранено, шестеро из них умерли на другой день. .

Кроме бывшего пензенского губернатора С. А. Хвостова и управляющего канцелярией московского генерал-губернатора А. А. Воронина погибли совершенно случайные люди: женщина на восьмом месяце беременности, вдова, которая пришла с маленьким сыном хлопотать о пособии…

Пособие вдове не понадобилось — ручку мальчика нашли после взрыва на дорожке в саду.

На балконе, прямо над крыльцом, сидели двое детей Столыпина, дочь Наташа и трехлетний Аркадий вместе с няней, воспитанницей Красностокского монастыря Людмилой Останькович.

П. А. Столыпин

Четырнадцатилетняя Наташа Столыпина — она попала под копыта обезумевших от ранения лошадей, впряженных в ландо! — превратилась в калеку, а у трехлетнего Аркадия Столыпина оказалось переломано бедро. Няня погибла.

Разорванными в клочья оказались и сами террористы, а также швейцар, охранник и генерал-майор Замятин.

Петр Аркадьевич Столыпин на этот раз осмелился остаться живым, чем возбудил очередную волну негодования у передовой интеллигенции. Более того, через неделю, 19 августа 1906 года, он провел свой «Закон о военно-полевых судах», сумевший если не остановить, то притушить террор! [115] Военно-полевые суды занимались рассмотрением очевидных преступлений, связанных с нападением на военных, полицейских и должностных лиц. Предание суду во избежание юридических проволочек происходило в течение суток после совершения преступления. Разбор дела мог длиться не более двух суток, приговор приводился в исполнение в 24 часа.

Скоро стало известно, что кровавое преступление на Аптекарском острове совершили члены боевой организации социалистов-революционеров-максималистов, созданной весной 1906 года, кажется, специально для того, чтобы материализовать ненависть либерально-революционной интеллигенции к Петру Аркадьевичу. Называлось это созданием боевого отряда «со специальной целью постановки центрального террора».

Поначалу созданную под убийство Петра Аркадьевича «боевку» составили студент петербургского университета Николай Петрович Пумпянский (сын застрелившегося в Лориане на даче у Азефа шлиссельбуржца Петра Поливанова), дочь гродненского купца Адель Каган, прозванный «альфонсом» минчанин Элья Забельшанский, увлекающийся математикой декадент Владимир Осипович Лихтенштадт, а также Мария Ивановна Лятц, Клара Бродская и Николай Лукич Иудин. Возглавил группу 25-летний «аграрный террорист» Михаил Иванович Соколов, прозванный Медведем, а ближайшей соратницей его стала Наталья Сергеевна Климова — 20-летняя дочь члена Государственного совета и видного октябриста.

Первым делом боевики совершили 7 марта вооруженный налет на Банк Московского общества и на захваченные деньги сняли дорогие квартиры, приобрели конные выезды и два автомобиля, а также выписали боевиков из других городов России.

Взрыв на даче П. А. Столыпина

Вскоре «боевка» пополнилась местечковой молодежью. Из Белостока прибыли Давид Закгейм, Хаим Кац, Александр Кишкель, Давид Фарбер и Дора Казак, и теперь можно стало приступать к непосредственному убийству премьер-министра, чтобы поднять «ниспадающую волну революции».

В июне боевики наладили слежку за П. А. Столыпиным, а Соколов и Климова — непонятно, что это давало для организации покушения! — под видом состоятельных молодоженов поселились в роскошной квартире в Поварском переулке [116] Жизнь их в этой квартире весьма красочно описана в романе Михаила Осоргина «Свидетель истории». М.: 1989. . На Гороховой улице держали еще одну наемную квартиру, снятую на имя дочери богатого купца из Оренбургской губернии 25-летней Надежды Андреевны Терентьевой, которая до организации «боевки» занимала возле Соколова-Медведя место Наташи Климовой [117] Во всяком случае во время Декабрьского восстания 1905 года в баррикадных боях на Бронной и Пресне они участвовали вместе. .

В начале июля боевики несколько раз посещали заседания Государственного совета, видимо, планируя взорвать его вместе с отцом Натальи Климовой, но после роспуска I Государственной думы решено было убить премьер-министра на даче во время приема, который он вел здесь. Изготовлявший взрывные снаряды математик-декадент Владимир Осипович Лихтенштадт так и рассчитывал силу взрыва, чтобы ничего не осталось ни от Петра Аркадьевича, ни от посетителей, ни от непосредственных исполнителей теракта.