Саксон Анналист - Хроника

Итак, за все, в чем Унштрут, где саксы были побеждены 5 лет назад, погрешил против них, Эльстер отплатил вдвойне. Ибо там бежавшие саксы потеряли только свое имущество, а здесь они забрали и свое добро, которое несли враги, и чужое, когда те были обращены в бегство и перебиты. Ведь все, что носили с собой епископы Кёльнский, Трирский и почти 14 других, а также герцог Фридрих 24 , граф Генрих и прочие богатейшие люди, все, что они награбили в Эрфурте, саксы забрали и с победой вернулись в свой лагерь.

Те из врагов, которые избежали меча, испытали невероятные беды в реке, в лесах и болотах. Ибо река имела столь крутые берега, что здесь никто не мог войти в нее, кроме как бросившись в воду, а там никто не мог из нее выбраться, кроме как ухватившись за траву и коряги. И вот многие бежавшие, после того как стремглав бросились в воду и попрыгали на другой берег со спин коней, мечом расчищали берег, чтобы вытащить из реки вслед за собой и своих коней. Но, наконец, устав вырубать [камыш], оставляли коней, бросали оружие и в страже продолжали бегство. Из них очень многие храбрые мужи были убиты крестьянами во время бегства с помощью топоров и дубин. Многие знатные и благородные были взяты в плен простолюдинами; многие, вынужденные голодом, продавали своих коней и мечи за кусок хлеба. Когда те из них, что были взяты в плен, приводились к какому-нибудь честному человеку из врагов, то, если они были ранены, их выхаживали, а затем, милостиво снабдив одеждой и оружием, без выкупа отправляли на родину. И, когда они услышали, что Генрих призвал чехов, чтобы вместе с ними и теми, которые еще остались из войска, опять напасть на Саксонию, то ответили, что, если возможно, они предпочтут обойти всю землю, чем опять совершить вторжение в Саксонию. Это четвертое сражение произошло в четверг 15 октября.

Когда саксы после битвы вернулись в лагерь, их радость в значительной мере померкла. Ибо король Рудольф, лишившись правой руки, получил еще и другую, смертельную рану в живот; но горевал более о несчастье своего народа, чем о своем собственном. Услышав о победе своих, он сказал: «Теперь я в жизни и смерти с радостью перенесу все, что угодно Богу». Итак, чтобы утешить тех, которых, как он видел, огорчит его смерть, он сказал, что умрет не сию минуту и, предпочитая раны своих людей собственной, указал целительные средства, которые им следовало использовать. Князья, крайне растроганные как его храбростью, так и благочестием, единогласно обещали ему, что если всемогущий Бог захочет сохранить ему жизнь, то даже если он потеряет вторую руку, они при его жизни не изберут правителем Саксонии никого другого. Сильно радуясь их верности, он почил блаженной смертью 25 и был погребен в Мерзебурге.

В середине декабря, когда саксонские князья, собравшись, совещались о положении своего государства, прибыл посол, который сказал, будто Генрих, вернувшись после сражения к своим, заявил, что, убив короля саксов, он подчинит своей власти всю Саксонию и, собрав войско, идет теперь в Гослар, чтобы праздновать там Рождество Господне. Собрав в течение трех дней войско, [саксы] выступили ему навстречу с намерением доблестно защитить свое отечество. Тот, узнав об этом, лишился большей части своих надежд, ибо полагал, что легко сможет победить оставшихся без правителя саксов. Итак, распустив свое войско и изменив планы, Генрих отправил к саксам послов с просьбой избрать своим королем - если, конечно, они не хотят жить без короля - его сына, а он даст клятву, что никогда не вступит в их землю. Тогда герцог Отто, который серьезные вещи обычно скрывал под видом шутки, ответил этому посольству: «Я часто видел, как от дурного быка рождается дурной теленок; а потому не хочу ни отца, ни сына». a

b В этом году в Бриксене, на территории Баварии, по приказу короля Генриха состоялось собрание 30 епископов, а также лучших из войска не только Италии, но и Германии; при всеобщем согласии они объявили Гильдебранда, именуемого Григорием VII, лжемонахом, пагубным главой всякого нечестия и захватчиком святой римской церкви и ее престола; они, как сказано, возвели на него тысячу обвинений, приговорили низложить с апостольского престола - в его отсутствие -и избрали на его место Виберта 26 , епископа Равенны. В заключение этого приговора было сказано:

«Поскольку установлено, что он не был избран Богом, но самовольно, силой, хитростью и подкупом бесстыднейшим образом захватил этот престол, довел церковный чин до гибели, нарушил управление христианской империей, готовил телесную и духовную смерть королю католическому и миролюбивому и защищал короля нечестивого, сеял раздор среди пребывающих в согласии, ссоры между живущими в мире, скандалы между братьями, вражду между супругами и явился нарушителем покоя, который, казалось, пребывал между праведниками, то мы, собравшиеся здесь по воле Божьей, полагаясь на послов и письма 18 епископов, собравшихся в святой день прошлой Троицы в Майнце, приговариваем этого бесстыднейшего Гильдебранда, виновного в святотатстве и разжигании вражды, защищавшего нечестие и убийства, старинного ученика еретика Беренгара, явного почитателя языческих богов и лжи, некроманта, трудившегося ради духа Пифонова, а потому отпавшего от истинной веры, канонически низложить и, если он, услышав об этом, откажется сойти с апостольского престола, предать вечному проклятию».

После этого Ансельм, епископ Лукки, написал этому Виберту в ответ на вышеназванный приговор письмо, в котором, назвав его высокомерным лицемером, прибавил следующее: «Я скажу о блаженном Григории, отце нашем, то, что написал о Корнелии блаженный Киприан, а именно о том, что он стал епископом по приговору Бога и Христа, по решению почти всех клириков, и скажу еще более, на виду у всех, при одобрении народа, который тогда присутствовал, на собрании древних епископов и добрых мужей, когда никто не стоял у него на пути и когда место Александра, престол св. Петра и священная кафедра, было вакантным. Когда же [престол] занят и [некто] рукоположен [в папы] по воле Божьей и с согласия всех нас, любой епископ, который решит занять его место, должен быть изгнан, ибо не имеет духовного посвящения тот, кто не печется о единстве церкви. Любой, который слишком много о себе говорит, будучи о себе очень высокого мнения, - глупец, чужак и должен уйти; когда же после первого не может быть второго, тот, кто стал после того, кто должен быть единственным, уже не второй, но вообще никто». Этот Ансельм был очень начитанным и находчивым [мужем], блестящим оратором и, самое главное, отличался святым и богобоязненным образом жизни, что стало ясно как при его жизни, так и после смерти благодаря чудесам. b