Николай Лузан - Сталин. Операция «Ринг»

Курмис задержал взгляд на Игоре – тот почувствовал себя так, будто его разглядывают через лупу, – и посмотрел на Рейхера.

– Господин штурмбанфюрер, господин Миклашевский готов присоединиться к нам и выполнить задание, – доложил тот.

– Хорошая новость, Кенак! – отметил Курмис и кивнул на стол.

Рейхер налил в бокал красное вино, а в рюмки – коньяк.

– За наш общий успех! – произнес Курмис.

Выпив и закусив, они перешли к обсуждению плана предстоящей операции. К себе в общежитие Миклашевский вернулся, когда было далеко за полночь, и долго не мог уснуть. Он снова и снова вспоминал детали разговора в кабинете Рейхера и приходил к выводу: его и остальных курсантов гитлеровцы намерены использовать как проставку в своей многоходовой комбинации. С этими мыслями он отправился на встречу с резидентом. Лаубэ, выслушав его, согласился и тем же вечером отправил в Москву внеочередную радиограмму. В ней резидент сообщал:

«Арнольд – Андрею

2 апреля Ударов сообщил, что его связь из числа командования разведывательно-диверсионной школы, дислоцирующейся в окрестностях местечка Вустрау, капитан Вилли Лемке организовал ему встречу с исполняющим обязанности начальника той же школы капитаном Кенаком Рейхером. Она проходила в кабинете Рейхера.

Во время беседы Рейхер прощупывал Ударова на предмет его политических взглядов и выяснял планы на будущее. Убедившись в «антисоветских» взглядах Ударова и его намерении ни при каких обстоятельствах не возвращаться в СССР, он предложил ему принять участие в операции. Ее целью должны стать захват агентурной картотеки, хранящейся в вустрауской разведывательно-диверсионной школе, и продажа ее американцам.

Ударов проявил разумную инициативу и дал согласие. Ему поручена подготовка спецгруппы для проведения данной операции».

Сообщение резидента Арнольда жгло руки, и Маклярский, отложив все дела, немедленно отправился на доклад к Судоплатову. В приемной никого не было, он вошел в кабинет и с порога выпалил:

– Павел Анатольевич, у меня настоящая бомба!

Тот бросил на него лукавый взгляд и огорошил вопросом:

– Михаил Борисович, а ты часом кабинетом не ошибся?

– Я ошибся? – опешил Маклярский. – В каком это смысле, Павел Анатольевич?

– Да в том, что я не сапер, а разведчик.

– А-а, – улыбнулся Маклярский и, потрясая радиограммой, объявил: – Ударову опять повезло, Павел Анатольевич!

– Неужели Гитлера в нокаут послал?

– Пока нет, но Курека и Шелленберга сможет.

– Даже так?!

– Да. Вот ознакомьтесь, радиограмма Арнольда, только что поступила!

– Ну-ка, ну-ка, как давай сюда свою бомбу!

Маклярский подал радиограмму. Судоплатов кивнул ему на стул, а сам сосредоточился на сообщении резидента. В последнее время к нему все чаще поступали донесения от оперативно-боевых групп управления, действующих за линией фронта, о захватах агентов и даже кадровых сотрудников германских спецслужб. В ходе допросов перед подчиненными Судоплатова все отчетливее проступала тайная паутина вражеских резидентур, сплетенная абвером и Главным управлением имперской безопасности на территориях, освобожденных советскими войсками. Особое место в ряду этих материалов занимало сообщение Арнольда. Оно представляло особую ценность. Заполучить агентурную картотеку, где за кличками скрывались сотни, а возможно, даже тысячи агентов с истинными именами и фамилиями, обстоятельствами вербовки, в которой указывались задания, способы связи и районы оседания, – о таком можно было только мечтать.

Намерение Рейхера чужими руками захватить картотеку, чтобы потом продать американцам, для Судоплатова служило лишним подтверждением того, что дни фашистского режима сочтены. Но он не обольщался насчет того, что с помощью Ударова и резидентуры «Арнольда» картотеку легко удастся заполучить в свои руки. В прошлом ему не один раз пришлось испытать на себе железную хватку германских спецслужб.

Впервые это произошло в начале 1930-х годов, когда нацисты только-только пришли к власти. Он находился в Германии на нелегальном положении и выполнял задание советской разведки. Обстановка в Берлине напоминала паровой котел, готовый вот-вот взорваться. Коммунисты и социалисты подняли на борьбу с нацистами сотни тысяч человек. Несмотря на это, германская спецслужба продолжала работать как хорошо отлаженная машина. В какой-то момент он почувствовал на себе ее пристальное внимание, и не какого-то там тайного осведомителя, а будущего руководителя ведущего отдела абвер-2 и будущего генерал-майора Лахузена. От разоблачения его спасли интуиция, находчивость и неизбежная спутница талантливого разведчика – удача. И потом еще не раз он попадал под прицел абвера и гестапо, но им так и не удалось схватить его. Им оставалось довольствоваться лишь фотографией неуловимого советского агента в картотеке особо опасных врагов рейха.

Прочитав радиограмму Арнольда, Судоплатов обратился к делу агента-боевика Ударова. Почти два года Миклашевский оставался один на один с опытным и коварным врагом. Несколько раз находился на грани провала, смерть дышала ему в затылок, но каждый раз отступала. И теперь, когда он, а вместе с ним и советская разведка оказались близки к столь крупному успеху, угроза для жизни была высока, как никогда.

В стремлении Ударова и Арнольда выполнить смертельно опасное задание Судоплатов не сомневался. Окончательное решение оставалось за ним. Он оказался перед труднейшим выбором. На одной чаше весов находились жизни нескольких человек, а на другой – десятки, сотни вражеских агентов, руки которых были по локоть в крови. Тяжело вздохнув, Судоплатов перевел взгляд на Маклярского и спросил:

– Ну так что скажешь, Михаил Борисович?

– Информация ценнейшая, Павел Анатольевич, грех не воспользоваться! – без тени сомнения заявил он.

– С грехами, Михаил Борисович, это в церковь, а нам надо думать, как гитлеровских чертей подвести под монастырь и своих парней не потерять.

– Через Ударова подставить группу под резидентуру Арнольда.

– Подставить, говоришь… Ну это если Рейхер позволит. Забыл, как он нам нервы мотал на Кавказе и в Пскове.

– М-да, тот еще лис, – признал Маклярский.

– Вот то-то и оно, не сомневаюсь, он и сейчас придумал не одну ловушку и не только для Ударова.

– Полагаете, для Мюллера и гестапо?

– Для них в первую очередь. Фашистский режим агонизирует, и они, как пауки в банке, жрут друг друга.

– Хотите сказать: Рейхер намерен использовать Ударова и его группу, чтобы навести гестапо на ложный след?

– Да, но думаю, этот ход и вся комбинация придуманы не Курмисом, а кем-то повыше.