Федор Кокошкин - Лекции по общему государственному праву

Итак, в основании государственной власти лежит не физическая сила, а какая-то иная. Какая же именно? Представители современных материалистических теорий, отвечая на этот вопрос, вместо понятия физической силы, которая играет большую роль в старых теориях, ставят другое понятие — силы экономической, экономического господства. При этом у одних из них экономическое преобладание является не только главным, но и единственным основанием существования государственной власти. Таковы сторонники так назыв. экономического материализма. Но есть другие писатели, которые не отказались совершенно от понятия физической силы. Они полагают, что она была первоначальной причиной образования государства, но с течением времени господство физической силы перешло в силу экономического преобладания. Такого взгляда придерживался, например, недавно скончавшийся австрийский социолог и юрист Гумплович.

Современные материалистические теории далеки от мысли, что сила физическая или экономическая принадлежит к тому весьма небольшому кругу лиц, которые составляют правительство или высшую государственную власть. Действительно ясно, что, напр., несколько сот лиц, которые образуют верховную власть во Франции (депутаты, сенаторы и президент республики), не имеют за собой перевеса силы ни физической, ни экономической над несколькими десятками миллионов остальных французов. Поэтому новейшие теории политического материализма приурочивают понятие силы не к тем лицам, которые составляют правительство, а к известному общественному классу, именно к тому, из среды которого выходит правительство и которое влияет на государственную власть. Этот класс называется "правящим классом". Таким образом, современные теории силы суть теории классового господства.

Из современных материалистических теорий заслуживают внимания, главным образом, две уже упомянутые нами теории: 1) теория завоевания, построенная Гумпловичем; 2) теория экономического материализма, основанная Марксом и Энгельсом. Обе эти теории совершенно не одинаковы и по своему значению, и по содержанию. Обе они связывают государственную власть с экономическим преобладанием, вытекающим, в свою очередь, из частной собственности. Но в теории Гумпловича собственность является орудием государственной власти, которая возникает первоначально из физической силы, а в теории экономического материализма, наоборот, не собственность — орудие государственной власти, а сама государственная власть — орудие капитала. Неодинаковы эти теории и по своему значению. Теория Гумпловича есть своеобразное учение одинокого, оригинального мыслителя, который не обладает большим количеством сторонников. Учение Маркса и Энгельса, напротив, имеет повсюду многочисленных приверженцев, образующих широкораспространенную школу. Марксизм — это целое миросозерцание, распространяющееся не только на область политической науки, но и на другие отрасли человеческой мысли. С этой социальной философией связывается доктрина практической политики, которая оказывает крупное влияние на современную жизнь, являясь одним из главных двигателей социализма. Правда, социализм как известное направление политической мысли и теория "экономического материализма" — не одно и то же; они не совпадают вполне: можно быть социалистом, не будучи последователем материалистической теории. Но, тем не менее, нужно признать, что в современном социалистическом движении руководящая роль принадлежит последователям экономического материализма. Именно эта теория легла в основу программы и тактики германской социал-демократической партии, послужившей образцом для социал-демократических партий многих других стран. Мы начнем разбор материалистических учений с теории Гумпловича.

Гумплович исходит из отрицания распространенного представления о единстве человеческого рода, о происхождении всех людей от одного общего родоначальника, от одной супружеской пары. В противоположность этой теории "моногенизма" он придерживается теории "полигенизма", согласно которой люди появились первоначально в различных местах в виде отдельных, совершенно обособленных групп. Таким образом, по его мнению, человеческий род с самого начала его истории является разделенным на отдельные расы. Из столкновения рас возникает их борьба, которая и дает начало государству.

В истории всех известных нам государств, — говорит Гумплович — мы находим борьбу племен и завоевание. Все они возникли путем завоевания и порабощения одного племени другим. Из завоевания возникает прежде всего рабство: одно племя порабощает другое. Вместе с рабством появляется и частная собственность, а вслед за ними — оседлость, т. е. переход от кочевого быта к быту земледельческому. Господство одного племени над другим, устанавливаемое и поддерживаемое силой, связанное с рабством и частной собственностью на землю и ее продукты, и есть первобытное государство. Являющаяся результатом первоначального физического насилия частная собственность, в свою очередь, вызывает имущественное неравенство и деление общества на классы — имущих, с одной стороны, и неимущих, с другой. Победители образуют класс имущих, побежденные — класс неимущих. Возникает экономическая зависимость одних людей от других, и, таким образом, господство племени, основанное вначале только на физическом преобладании, с течением времени постепенно преобразуется в господство общественного класса, опирающееся на его экономическое могущество.

Теория Гумпловича имела предшественников. Мысль, что в происхождении строя современных государств играли когда-то весьма важную роль борьба племен и завоевание, встречается также у известного французского историка Тьерри, хотя у него она не играет роли общей историко-философской теории, объясняющей возникновение всех государств, а развивается лишь в применении к некоторым странам, в частности, к Англии и Франции. Тьерри полагает, что аристократический строй средневековой и отчасти современной Англии обусловливается норманнским завоеванием. Аристократы — потомки норманнов. Та же точка зрения проводится и по отношению к истории Франции. Даже Великая французская революция, разразившаяся, в конце XVIII и начале XIX в., получает у Тьерри характер борьбы двух племенных элементов; с одной стороны, французской аристократии — потомков завоевателей-германцев и, с другой стороны, прежних вилланов — крестьян, происходящих от покоренного германцами галло-римского населения.

Обращаясь к разбору теории Гумпловича, мы должны признать, что действительно в начале истории почти всех государств мы встречаем факт борьбы и завоевания. Покорение одного племени другим, несомненно, играло большую роль при переходе от родового быта в государственный, из кочевого союза в территориально-государственный. Соединение нескольких родов в государство, быть может, действительно происходило чаще всего путем враждебных столкновений, путем покорения. Но тем не менее исторические данные не позволяют отрицать возможности происхождения государственного территориального союза и из мирного соединения родов путем договора. По крайней мере, можно указать некоторые следы таких договорных соединений.