Федор Кокошкин - Лекции по общему государственному праву

б) Массовое признание со стороны населения государства так или иначе организованной власти обыкновенно бывает не безусловным. Обязанность повиновения власти признается лишь под условием соблюдения самой властью известных обязанностей. Эти обязанности абсолютно связывают государственную власть, ибо они являются условиями ее признания, иначе говоря, ее существования. Такие ограничения власти не чужды даже и абсолютной монархии. В той стадии культурного развития, которая соответствует названной форме правления, они носят большей частью религиозный характер: власть не ограничена по отношению к подданным, как к отдельным лицам, но связана относительно определенной религии и церкви. Мы привыкли, например, представлять себе власть турецкого султана в былые времена как совершенно неограниченную юридически. Но едва ли можно серьезно сомневаться в том, что султан, согласно правосознанию большинства его подданных, не был вправе ни сам перейти из магометанства в другую религию, ни лишить магометанскую религию ее господствующего в государстве положения. Если бы он вздумал сделать это, он, вероятно, тотчас же перестал бы быть государем в глазах большинства населения турецкого государства. Подобным же образом и во многих христианских государствах абсолютные монархи были ограничены обязанностью признания и защиты христианства или даже определенного христианского вероисповедания. По мере освобождения политической жизни от связи с религией ограничения государственной власти в пользу определенной церкви постепенно исчезают, но на место их являются обязанности по отношению к подданным как к отдельным лицам или, что то же, основанные права граждан. Французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г., по мысли ее составителей, находившихся под влиянием школы естественного права, содержала вечные и неизменные юридические принципы, стоящие выше всякого положительного права. Можно, с точки зрения позитивной науки, оспаривать "вечность и неизменность" заключающихся в этой декларации положений, но нельзя отрицать, что эти положения, в то время назревшие в общественном правосознании французов и позднее вошедшие в правосознание других европейских народов в качестве норм, непосредственно проистекающих из общественного признания, в конституционных государствах стоят действительно выше государственных законов и ограничивают поэтому государственную власть. Провозглашенные во Франции в 1789 г. основные права граждан с некоторыми вариациями повторяются в большинстве конституций. Но нельзя утверждать, что они установлены конституцией и могут быть отменены в порядке ее пересмотра. При современном состоянии правосознания культурного человечества они неприкосновенны для законодательной и даже для учредительной власти государства. Конституционные законы не устанавливают, а только провозглашают и формулируют их.

Вывод. Итак, государственная власть основана на праве и ограничена правом. Абсолютными юридическими ограничениями для современных культурных государств являются: 1) международное право; 2) основные начала государственной организации; 3) основные права граждан.

Со времени римских юристов установилось разделение права на публичное (jus publicum) и частное (jus privatum). Эта классификация является и в настоящее время общепринятой в качестве основного и высшего разделения всего без исключения положительного права. Здесь, однако, кроется существенная ошибка современной юриспруденции. Римская классификация сама по себе совершенно правильна, но она относится лишь к одной области права (правда, самой обширной и важней), которая для юристов Древнего Рима была единственным предметом изучения. Область исследования современной юридической науки шире, и подвести все изучаемые ею явления под вышеупомянутое разделение невозможно.

Право есть совокупность норм, регулирующих отношения членов известного общества и основанных на общественном признании. Из этого следует, что в каждой общественной группе может возникать свое особое объективное право, своя особая система юридических норм. Эту истину сознавали и римляне, выразившие ее в изречении: "Ubi societas ibi jus". Государство как одна из форм человеческого общежития также имеет свое объективное право. Оно слагается из юридических норм, определяющих: 1) взаимные отношения членов государства между собой (частное право); 2) отношения их к государственной власти (публичное право). Но наряду с государством существуют и другие союзы, внутри которых зарождаются особые правопорядку отличные от государственного. Такие союзы могут существовать в пределах одного государства, охватывая часть его населения, но могут и распространяться на территорию нескольких государств, принимая, таким образом, интернациональный характер. Союзы эти могут стоять в различных отношениях к государству. Право некоторых из них государство признает и включает в систему своего собственного права (как, например, русское государство — право православной церкви). Но есть и такие союзы, права которых стоят совершенно отдельно от государственного правопорядка, а иногда даже находятся в прямом противоречии с ним (непризнанные и запрещенные религиозные секты, тайные общества, живущие в пределах культурного государства некультурные племена, католическая церковь во Франции). Наконец, существует союз, который стоит над государствами и в состав которого они входят в качестве членов, подчиняясь вместе с тем и его праву (международный союз и международное право).

Римские юристы занимались только правопорядком государства, т. е. правом, регулирующим отношения членов государства как таковых между собой и к государственной власти. Современная юриспруденция, напротив, изучает не только право, действующее в государстве, но и право, действующее в некоторых других союзах, как, напр., в церкви и в международном союзе. Применение римской классификации ко всему этому материалу искажает ее и делает нелогичной. Когда международное и церковное право вместе с конституционным, административным, уголовным, судебным подводится под одно общее понятие публичного права и противополагается частному или гражданскому, это, в сущности, значит, что система действующих в государстве юридических норм разрывается на две половины, из которых одна соединяется с правом других общественных союзов (церкви и международного союза), а другая половина той же самой, внутренне единой юридической системы противополагается этому искусственному конгломерату в качестве самостоятельного целого.