Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Короче говоря, вопросы относительные ценны тем, что позволяют стороне защиты готовить обоснование своей позиции втайне от обвинения и суда до последнего момента (в большинстве случаев — до прений), не раскрывая значения этих вопросов во взаимосвязи с остальными доказательствами по делу. Одновременно, впрочем, надо понимать, что ответы на такие вопросы в гораздо меньшей степени усваиваются и запоминаются присяжными заседателями, причем в большей степени именно в силу их кажущейся малозначительности или бессмысленности. Также надо учитывать, что подобная форма постановки вопросов несет повышенный риск быть снятыми председательствующим в силу их неотносимости.

17.2.3 Разведвопросы

Помимо вышеописанных вопросов, прямо направленных на выявление информации, имеющей доказательственное значение, существуют и вопросы, носящие вспомогательный характер. Например, «разведвопросы», т.е. вопросы, ответы на которые в значительной степени не известны заранее для задающего. Обычно возможность задавать такого рода вопросы прямо связана с недоработками следствия — либо свидетеля не допросили, либо допросили крайне скудно. В результате, у суда остается ряд вопросов к свидетелю, которые имеют значение для дела, но не были выяснены на следствии. Ответ на такие вопросы порой либо трудно прогнозируем, либо не прогнозируем вообще, однако при некоторых условиях может дать неплохие результаты для защиты. Соответственно, задача определиться — насколько велика вероятность позитивного для защиты ответа и насколько велика вероятность негативного.

Так, в одном из процессов, мой подзащитный обвинялся в том, что вместе с другим подсудимым совершил убийство гражданина по национальному признаку (потерпевший, согласно материалов дела, имел «характерные для кавказских народов черты лица»). Допрашивая в суде единственного очевидца произошедшего, мы с подзащитным как раз и столкнулись с этой процессуальной «террой инкогнита», поскольку на следствии свидетель был допрошен весьма поверхностно, в т.ч. о внешности нападавших. Следователь, по сути, ограничился только одной фразой о том, что свидетель разглядел нападавших плохо и опознать их не сможет. Однако, несмотря на то, что свидетель не запомнил индивидуальных примет нападавших, можно было попробовать спросить его о «групповых» приметах: росте, телосложении, одежде и т. д. Вот здесь перед нами и возникла дилемма — ответы свидетеля могли как помочь, так и существенно навредить защите. В итоге все-таки было принято решение вопросы задавать. Задал их сам подсудимый — невысокий (около 165 см) худощавый паренек:

— Скажите, а какого роста были нападавшие относительно потерпевшего, выше или ниже?

— Да вроде одного с ним роста (рост потерпевшего, согласно заключения СМЭ, составлял 180 см, — прим.).

— А какой национальности были нападавшие?

— По-моему одной с потерпевшим (а подсудимые имели преступно-славянские черты лица).

В итоге причастность к этому эпизоду моего подзащитного (вместе с еще пятью эпизодами) присяжные признали недоказанной. То есть, задав два вопроса, которые не выяснялись на следствии, подсудимый просто снайперски попал в точку.

В то же время нельзя исключить вариант, что на вопрос о росте нападавших можно было получить и ответ типа «Да примерно вашего»… Так что злоупотреблять такими вопросами я бы без веских причин не советовал.

17.2.4 Проверочные вопросы

Проверочные вопросы — это тоже своего рода «разведвопросы», только предназначенные для выяснения потенциальной возможности задать допрашивающемуся лицу другой вопрос. Тут просто следует сказать, что иногда в ходе допроса есть необходимость и возможность выяснить — имеет ли вообще смысл задавать свидетелю тот или иной вопрос, и принесет ли он пользу подсудимому или вред. Например, речь может идти о показаниях свидетеля относительно тех или иных обстоятельств произошедшего. Так, у свидетеля можно, конечно, сразу в лоб спросить — видел ли он на месте происшествия подсудимого или нет? Однако не факт, что полученный ответ будет на пользу подзащитному. Поэтому лучше вначале задать проверочные вопросы: «Какое время суток было во время происшествия?», «Хорошо ли было освещено место происшествия?», «Далеко ли сам свидетель находился от места происшествия?», «Не было ли каких-то помех при наблюдении за местом происшествия?» и т. д. В итоге, установив, что дело было ночью, на неосвещенной улице, а сам очевидец находился в сотне метров от происходящего, можно уже с большой уверенностью спрашивать — разглядел ли свидетель там подсудимого? (Очевидно, что при таких обстоятельствах ответ будет, скорее всего, отрицательный. И даже если не отрицательный, то вместе с «подготовительными» вопросами-уточнениями — это уже прозвучит совсем по-другому для присяжных…).

Другой пример из практики. В ходе допроса свидетеля — «темной лошадки», защите было бы неплохо узнать, есть ли у него сведения о принадлежности одного из подсудимых к организованной преступной группировке. Однако ответ мог быть самым непредсказуемым, а одним из наихудших вариантов был бы: «Да, мне известно, что подсудимый входил в ОПГ». Конечно, этот ответ можно было бы ставить под сомнение, путем выяснения источников подобной информации, однако в присутствии присяжных это все равно было бы существенным провалом для защиты.

Пришлось применять «обходной маневр»:

— Свидетель, скажите, пожалуйста, свидетелем каких преступлений, совершенных ОПГ, вы были? (при этом было известно, что он свидетелем таких преступлений не был, а вся его информация могла быть подчерпнута только из разговоров и сплетен, — прим.).

— Никаких (ожидаемо).

— В таком случае, исходя из виденного вами, вы можете утверждать, что ОПГ действительно существовала? (в данном случае свидетель «попался в ловушку»).

— Нет, не могу (хорошо, а теперь можно задавать вопрос, ради которого все и затевалось).

— А что Вы можете сказать о криминальной деятельности подсудимого в ОПГ?

— Ничего (что и требовалось получить).

Неплохо срабатывает и вопрос в форме: «У вас есть информация о…». То есть выясняется не содержание информации, а сам факт ее наличия у свидетеля! А уж если ответ положительный, то тогда и следует принимать решение — развивать эту тему дальше, либо же лучше с нее «съехать» во избежание непредсказуемых последствий.

Еще один вариант — постановка не одного вопроса, требующего развернутого ответа, а серии кратких, подразумевающих ответы «да»/«нет». Такое дробление вопросов позволяет защите вовремя остановиться и переключиться, если допрос пошел в «неправильную плоскость». Кроме того, дробление вопросов позволяет подвести к нужному ответу свидетеля защиты или же не дать свидетелю обвинения уйти от темы…