Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Считается, что наиболее запоминаются сведения, совпадающие с позицией самого человека, получающего информацию. Именно поэтому крайне важно с первых же заседаний если и не сформировать у присяжных заседателей симпатию к стороне защиты, то уж во всяком случае не вызвать у них к себе антипатии (плюс не дать коллегии проникнуться доверием к позиции обвинения). А для этого лучше всего подходит правильно составленное и произнесенное вступительное слово. Кстати, вспомните вышеописанный пример про «дорогой костюм адвоката». Как по-вашему, поможет это защитнику подчеркнуть совпадение его позиции с присяжными (которые, как мы понимаем, значительными доходами похвастаться не могут)? То есть вариант — демонстрировать всеми способами совпадение позиций («мы с вами из одного теста»), очевидным образом противоречит варианту — придать себе вид «солидный и респектабельный». Какой же из двух вариантов выбрать — решать конкретному адвокату, в конкретной ситуации…

Также отмечается, что наилучшее усвоение материала происходит, когда защитник побуждает присяжного к активной умственной деятельности, когда возникает напряженное обдумывание сообщений, соучастие в поиске объяснения тому или иному факту, той или иной трактовке доказательства. Естественно, что в ходе исследования доказательств не стоит напрямую обращаться к присяжным заседателям с предложением поразмыслить над тем или иным обстоятельством, это будет выглядеть несколько странно. Однако это можно и нужно делать опосредованно, например, формулируя в ходе допроса свои вопросы таким образом, чтобы у присяжных возникало желание поучаствовать в их разрешении, вместе «докопаться до истины». То есть присяжным должны быть интересны не только ответы на вопросы, но и сами вопросы. Помните: порой снятый судьей вопрос даст присяжным больше ответов, чем если бы председательствующий не вмешивался!

Эмоциональное сопровождение подачи доказательств крайне важно для усвоения и запоминания информации, однако следует помнить, что оно не просто ведет к запоминанию фактов, но и вызывает одобрение или неодобрение человеком информации, ее принятие или неприятие. От положительного или отрицательного знака эмоции зависит удовольствие или огорчение от сообщения, усиление или уменьшение восприятия, вплоть до полного отказа от ее восприятия. Именно поэтому важно, чтобы эмоционально присяжные заседатели как можно чаще находились на стороне подсудимого и его адвоката. А это, в свою очередь, означает, что адвокат должен уметь взглянуть на свое поведение со стороны. Здесь имеет смысл снова обратиться к разделу книги, описывающему внепроцессуальный конфликт в процессе с участием присяжных заседателей…

Бесценным способом донесения до присяжных заседателей целостной картины позиции защиты, либо хотя бы отдельных ее ключевых эпизодов, является прежде всего вступительное слово, затем — показания подсудимого, показания ключевых свидетелей защиты (а иногда и обвинения), и, конечно же, прения. Дело в том, что именно в ходе названных судебно-следственных действий есть возможность дать присяжным информацию в виде целостной и последовательной (соответственно — лучше понимаемой, запоминаемой и убедительной) версии защиты, с вписанными в нее доказательствами и их трактовками в защитительном ключе. [В редких случаях сильным ходом защиты может стать допрос подсудимого в первые дни начала судебного следствия. Фактически, это возможность донести до присяжных свою позицию, задать тон всему дальнейшему процессу. Впрочем, об этом подробнее будет сказано позднее].

А пока подчеркнем, что важен и язык подачи сведений, и их последовательность, и вообще отбор фактов, которые следует осветить перед присяжными. Если доказательство изложено юридическим языком трудным для понимания, необходимо изыскать способы перевести его на «человеческий». Согласитесь, что, например, фраза «в период не ранее 1 марта и не позднее 5 апреля» пусть и более грамотна с точки зрения уголовного процесса, но звучит слишком монструазно, особенно в сравнении с ее более «человеческим» аналогом — «в начале весны». Подобная замена вполне допустима, если на этот период не приходится каких-то иных (важных для дела) событий, и у защиты нет необходимости концентрировать внимание присяжных именно на конкретных датах-ограничителях. Кроме того, такой перевод с юридического на человеческий, без ущерба для сути дела, позволит присяжным гораздо лучше понять и запомнить — когда именно произошло исследуемое событие. Аналогично с адресами или, например, идентификацией оружия. Т.е. не «автомат АК-47 №ХХХХ, изъятый в ходе осмотра места происшествия от 12.01.1989г.», а «автомат с места убийства гражданина Петрова». То есть точность формулировки, иногда имеет смысл принести в жертву понятности изложения.

В целом, доказательства должны излагаться простым языком, без юридических изысков, доступным для понимания врачей, учителей, мелких служащих, пенсионеров и безработных, то есть всех тех, из кого, как правило, и состоит большая часть коллегии присяжных заседателей. Если оглашаете протокол следственного действия, это необходимо делать четко, внятно с паузами, выделяя наиболее важные места протокола громкостью и интонацией голоса.

Чуть выше, разбирая вопрос о восприятии и понимании сообщаемых защитником сведений, мы уже вынуждены были коснуться вопроса и запоминания. Что поделать, психика человека неразрывно объединяет в себе массу разнообразных процессов и явлений. В итоге становится практически невозможно говорить о восприятии в отрыве от запоминания, а о запоминании отстраненно от убеждения…

Чем больше подсудимых и эпизодов — тем длиннее процесс. Чем длиннее процесс, тем больше материалов (доказательств) изучается. Чем больше в деле доказательств, тем сложнее и вычурнее их взаимосвязи. И чем больше материалов/доказательств/фактов изучается, тем меньше из изученного запомнят присяжные к вынесению вердикта. Увы.

Как уже неоднократно отмечалось выше, присяжные заседатели в уголовном процессе находятся в совершенно изуверских условиях — они должны запомнить допросы, доказательства и пр. Да, они могут вести записи, однако сами попробуйте записывать словесные показания свидетеля или содержание оглашаемого протокола. Много у вас получится? Тем более, что присяжный — не юрист и не детектив, поэтому не знает, что именно следует зафиксировать. Присяжных обвиняют в том, что они де ошибаются. Да, ошибаются, но попробуйте сами, изучив несколько десятков томов доказательств, вспомнить конкретные детали и обстоятельства? Куда интереснее, что и суд не ограниченный в доступе к доказательствам, в том числе и в совещательной комнате, тоже ошибается. Присяжным было бы логично давать хотя бы протокол судебного заседания, но нет — не предусмотрено законом. Закону, видимо, выгоднее чтобы присяжные ошибались.