Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

— Надежность коммуникатора.В данном случае речь идет о том, что более надежными кажутся сведения из того источника, который ранее уже был проверен и признан заслуживающим доверия. Также возможен и обратный эффект — когда ранее уличенный во лжи свидетель дает новые показания, то их можно поставить под сомнение уже просто в силу того, что ранее от него уже звучали сомнительные показания.

— Количество источников информации.Простое арифметическое увеличение количества источников тех или иных одинаковых сведений, также весьма сильно (и положительно) влияет на оценку достоверности информации. Особенно хорошо, когда конкретный факт подтверждается разнородными доказательствами — показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, анализом и оценкой доступных фактов и т. д.

— Эффект подобия. Он в том, что коммуникатор оказывает большее воздействие, если слушатели приписывают ему свои личные особенности и манеры, считают его похожим на себя. То есть слушателям свойственно как бы «не замечать» мелких различий между своей позицией и позицией коммуникатора, если по основным вопросам их позиции совпадают. Впрочем, при превышении некоторого порогового значения, эффект меняется на противоположный — уже даже определенные совпадающие моменты не оказывают существенного влияния на восприятие позиции в целом. То есть важно не перегнуть палку. И, кстати, случающееся совпадение позиций по тем или иным вопросам неплохо подкреплять еще и совпадением по другим параметрам — манере одеваться, говорить, жестикулировать и т. п.

— Тяжесть преступления и размер ущерба.На признание виновным, в числе прочего, действует характер преступления и размер ущерба, причиненного подсудимым. То есть, чем больше размер нанесенного ущерба, или тяжесть преступления, тем больше вероятность (при прочих равных) что подсудимого признают виновным. Соответственно, эту закономерность следует учитывать при решении вопроса о том, ходатайствовать ли о такой форме судопроизводства как присяжные, либо же лучше чтобы дело рассматривалось судьей единолично. Можно предположить, что этот же фактор будет влиять и на решение присяжных вопроса о снисхождении подсудимому…

— Типичность преступления.В данном случае речь идет о том, что вынесение обвинительного вердикта тем вероятнее, чем более типичным является рассматриваемое преступление. То есть в сознании человека существуют определенные «идеальные» образы того или иного события, сформированные под влиянием телевидения, повседневной жизни, просмотренных фильмов и т. д. Справедливо это и для преступлений, рассматриваемых в суде присяжных, то есть чем больше конкретное преступление соответствует этому шаблону, тем выше вероятность, что оно будет признано доказанным. Необычные же преступления — орудия, мотивы, последовательность действий и пр. — будут вызывать у присяжных заседателей дополнительные сомнения в реальности описываемых в обвинении событий. «По мнению респондентов, подсудимый, совершивший стереотипное преступление, заслуживает более сурового наказания, чем тот, кто совершил преступление, не соответствующее стереотипам. Например, негр, совершивший ограбление, и белый американец, растративший деньги, оцениваются как заслуживающие более сурового наказания, чем белый американец, совершивший ограбление, и афроамериканец, растративший деньги (Gordon et al., 1988)». Указанная закономерность находит свое отражение и в УПК РФ, предлагающем присяжным заседателям принимать решение в том числе… на основе своего жизненного опыта. Также дополнительным доводом сюда же служит и достаточно широко распространенная школа психологии — «Гештальт-психология», утверждающая, что восприятие человеком события или предмета происходит не фрагментарно, а целостно, не в виде отдельных элементов события или предмета, а в виде образа объединяющего все части воедино.

Однако у этой закономерности есть и еще одни аспект, имеющий отношение к выработке контрверсии защиты — чем более типичны объяснения подсудимого по тем или иным обстоятельствам инкриминируемого ему деяния, тем большей достоверностью они обладают в глазах присяжных заседателей. Т.е., например, куда убедительнее будет выглядеть объяснение того факта, что подсудимый оказался в продуктовом магазине в момент совершения там преступления тем, что он пришел купить продукты, нежели тем, что там он назначил встречу с любимой девушкой и т. д.

— Вероятность избежать преступления.Опять-таки, в работе О. Гулевич приводится мнение, что если при наличии минимального везения для потерпевшего преступление могло было и не состояться, то подсудимый наказывается более строго, чем в том случае, когда такой возможности не было. Понятное дело, что присяжные в РФ (в отличии от англо-саксонской системы права) не решают вопроса о наказании (длительности и т.д.), однако у них имеется право предоставить подсудимому снисхождение. Соответственно, если стратегия защиты предусматривает в качестве одной из целей получение этого самого снисхождения, то имеет смысл учитывать и вышеозначенный фактор.

— Убедительность доказательств. «В эксперименте Г. Филда (Field, 1979) присяжные, которые получали сильные доказательства, подтверждающие историю потерпевшей, выносили решение о более длительном тюремном заключении подсудимого, чем те, у кого таких доказательств не было». Вновь следует отметить, что решение вопроса о длительности наказании не входит в компетенцию присяжных заседателей, однако применительно к российскому уголовно-процессуальному законодательству следует отметить, что убедительность и сила доказательств, приведенных сторонами, может, в том числе, существенно влиять на вероятность получения подсудимым снисхождения. Эту закономерность я имел возможность проверить на собственной практике по делу т.н. «Белых волков». Мой подзащитный обвинялся в совершении 9 убийств по мотиву национальной ненависти, однако в ввиду отсутствия доказательств, по результату судебного следствия, присяжные заседатели вынесли вердикт в соответствии с которым по 6 эпизодам он был оправдан, а в остальных трех случаях обвинение было проголосовано с минимальным перевесом. При этом в этих трех оставшихся эпизодах, мой подзащитный был признан коллегией заслуживающим снисхождения. На первый взгляд, это было странно с учетом отягчающих обстоятельств обвинения, однако вполне рациональным объяснением такому решению присяжных является предположение, что и по этим 3 эпизодам они не были убеждены до конца в его виновности, поэтому приняли своего рода «Соломоново решение» — признали виновным, но заслуживающим снисхождения.