Олег Хоменко - Язык блатных. Язык мафиози

Отдать карточный долг — первейшая обязанность проигравшего. Если проигравший не отдает в срок долги, он объявляется «заигранным» — вне закона, наряду с лягавыми, ссученными и пассивными педерастами (название последних нецензурно). Заигранным человек признается только с общего решения шпаны и с него уже «получает кровью». Избиение происходит следующим образом: заигранный стоит, окруженный шпаной, и держит руки по швам и не имеет права даже поднять руку, чтобы защититься от ударов: в противном случае ему грозит расправа со стороны «бражки» [115]. Потерпевший «получает» сколько хочет. После избиения «заигранный» может и не платить, но заигранным не остается. Известны случаи, когда проигравшие, не будучи в состоянии выплатить долг, отдавали его собственными пальцами. Один из «своих» рассказывал, как однажды старый вор проиграл «под ответ» 200 рублей — «через 15 минут» (ему должен был принести отделенный). Когда деньги через 15 минут не появились, он пошел в переплетный цех и отрубил два пальца ножом для резки бумаги и вернул ими долг. Обычно старый уголовник, садясь играть, заранее объявляет: «Имею проиграть столько-то». Хорошим тоном считается не жалеть проигранных денег и не выражать радости при крупном выигрыше. «Плачу, как граф, и получаю, как разбойник», — заявляет бульварный рыцарь.

Часто уголовник проигрывает «под ответ», надеясь на удачную кражу. Если срок выплаты мал, а в большинстве случаев он измеряется часами, шпаненок прямо с «шалмана» [116]бежит брать какой-нибудь магазин или лезет в карман где-нибудь в трамвае. Тогда уж он не разбирает и совершает самые дерзкие и «нахальные» кражи. С «засыпавшегося» или «подзашедшего» карточный долг не спрашивается. Долг выплачивается по выходе из тюрьмы при первом же удобном случае (здесь уже срок не назначается). Один магазинный вор рассказывал, что почти все судимости он «заработал» на проигрышах, воруя в обеденный перерыв через входную дверь магазина под видом хозяина.

В среде «вшивок» в заключении распространены случаи проигрыша «под ответ» вещей вновь прибывающих фраеров, но, вообще говоря, фраер, попав в заключение, считается другом.

В некоторых случаях жулик имеет своих «корешков» или «клиентов» [117]— последние имеют свою долю с игры на тех же условиях, что и с «заработка» [118]. В особенности аккуратно выплачивается доля, когда клиент «подзашёл» [119]. Надо сказать, что на Соловках, где воровская этика в значительной мере расшатана, случаи неотдачи карточных долгов, особенно в среде «вшивок», весьма многочисленны, и влияние старых уголовников постепенно падает. По соловецкой пословице: «Свой не свой, а на дороге не стой». Бывают случаи, когда проигрывают самих себя — случаи эти особенно часты в заключении. Вор, «боярующий» [120]шпаненка, специально завлекает в игру и выигрывает у него «последнее». Такой, проигравший себя в карты, допускает в отношении себя различные, самые дикие, извращения. Проигранный таким образом попадает в положение полной отчужденности — он не имеет права ни с кем разговаривать, прикасаться к посуде и т. п. В старое время обычными были случаи проигрыша «марух» [121]. Сейчас это уже постепенно выводится.

Проигрыши самих себя или вообще «последнего» чаще всего происходят из так называемой «амбиции». Если «схлестнутся» [122]двое имеющих друг к другу злобу, или если играющие почему-либо считают для себя позором проиграть, игра может зайти очень далеко. Проигрывают золотые зубы, которые после игры выдираются клещами или выбиваются молотком. Проигрывают пальцы, играют на ухо и т. п. Происходят своеобразные картежные дуэли. Мстящий старается заставить своего партнера «влезть на рогатину», т. е. заставить его проиграть что-нибудь такое, что он не сможет выплатить, или причинить ему существенный ущерб.

Но такая игра, хотя и считается вполне «законной», однако может остаться небезнаказанной. Часто случается, что кто-нибудь из присутствующих мстит, но мстит также законно — картами.

В исправдомах играют «из амбиции», или для смеху на «1000 мух», на «1000 тараканов», на «1000 крестов», т. е. проигравшего заставляют поймать 1000 тараканов или положить 1000 крестов. Выигравшим, если он богат, нанимается специальный счетчик из мальчишек, который следит за правильностью «выплаты». Проигравший всегда старается «выплатить» долг полностью и не прекращает креститься, даже когда входит администрация. Со стороны раздаются предположения, что проигравший сошел с ума. Вызывают фельдшера, проигравшего кладут на носилки и т. д. Хохоту и веселья без конца. Особенным успехом пользуются так называемые «налепки». Проигравшего заставляют налепить себе на лицо несколько сот бумажек. Бумажки осыпаются с лица, и проигравший никак не может удержать полное их количество. Играют и в «каташки» — проигравший катает на себе выигравшего, или «прыгунки» — проигравшего заставляют прыгать.

Бывает, что проигравший кричит в окно или в трубу в течение 5-10 минут: «Я дурак, я дурак…» Отсюда и выражение: «проиграться в трубу». Очень часты игры «на песню, на сказку», но играют на эти вещи, конечно, только с теми, кто действительно мастерски поет или рассказывает. Какой-нибудь певец поет до тех пор, пока «фарт» [123]не поворачивает в его сторону, и поет старательно, потому что в этом его хлеб. Выдумки в этом роде неисчерпаемы. Впрочем, такие вещи на Соловках не процветают — здесь игра носит гораздо более «деловой» характер.

Шпанская среда на Соловках разлагается. Карточные деньги не платятся, и получить их нет возможности — проигравший идет жаловаться командиру. Среда «своих» разбавляется «вшивками» и фраерами, благодаря чему нельзя строго придерживаться шпанских «законов». Наконец, сама обстановка полуволи-полузаключения и принудительного труда разрушает шпанскую кастовую замкнутость. Падение картежной этики на Соловках, пример чему мы видели выше, лишь частность.

Разложение это, несомненно, хорошо, ибо подготавливает почву для исправления, но если на смену шпанской морали ничего не будет дано, то это вызовет отрицательные последствия.

Что может получиться из шпанёнка, у которого не будет никакой связанности ни с кем, ни с какой средой, ни с какой этикой, хотя бы и в крайне уродливой форме, у которого не исчезло влечение к воровству, не забыты профессиональные навыки? Так что необходимо озаботиться дать ему какие-то другие устои. Работа в этом направлении на Соловках поставлена достаточно хорошо, но вопросы эти сложные, и мы к ним вернемся в дальнейших статьях.

1930 г.

Абиссинский налог — дань, выплачиваемая «семье».