Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Иначе говоря, Суд в подобных делах не стал подвергать сомнению допустимость подобных доказательств и ограничился изучением того, какие возможности имела защита, чтобы исследовать и оспаривать их.

Вместе с тем в последнее время наметилась некоторая тенденция к расширению понятия дефектных (с точки зрения Конвенции) доказательств путем включения сюда доказательств явно ненадежных. В многократно упоминавшемся деле «Bykov v. Russia» (постановление от 10 марта 2009 года) Большая палата Суда отметила, что при определении справедливости судопроизводства могут учитываться, среди прочего, «качество» доказательств, их точность и надежность (§ 90). В этом российском деле «качество» доказательства не было предметом рассмотрения — Суд скорее изучал вопрос о том, было ли это доказательство (тайно сделанная аудиозапись) получено в соответствии с законом, нарушало ли следственное действие право заявителя на уважение частной жизни и, наконец, делал ли этот факт уголовную процедуру «несправедливой» в смысле статьи 6 Конвенции. Вопрос о достоверности, точности, надежности доказательства в этом деле не стоял. Однако в этом и в ряде других дел Суд упомянул о качестве доказательств как о существенном факторе для анализа справедливости судебного разбирательства.

Рассмотрим недавнее дело «Lisica v. Croatia» (постановление от 25 февраля 2010 года), в котором речь шла об ограблении инкассаторской машины, совершенном группой налетчиков на автомобиле марки «фольксваген-гольф». Уехав с места преступления, преступники бросили машину и переправились на остров через морской залив на лодке. На острове их следы потерялись. Через некоторое время был арестован заявитель, который управлял машиной BMW. Косвенные улики указывали на то, что заявитель мог быть на острове в то время, когда преступники там высадились, но прямых доказательств его участия в налете не было.

Полиция при обыске «гольфа», который проводился без участия защиты, отметила, что в салоне отвалилась маленькая пластиковая деталь. Одновременно с этим была обыскана машина BMW, которой управлял заявитель. Ничего подозрительного там обнаружено не было. Обыск проводился с участием адвоката заявителя. После обыска ключи от BMW остались у полиции, причем полицейские имели к ним свободный доступ (этот вопрос исследовался в суде). Через несколько дней, опять же без присутствия стороны защиты и без понятых, полицейские наведались в гараж, где хранилась машина BMW, открыли ее и взяли образец обшивки салона для исследования. На такого рода операцию не требовалось судебного ордера, так что полицейские никого о ней не предупреждали. Наконец, через пару дней полиция провела повторный обыск BMW, с участием адвоката заявителя. В этот раз внутри BMW была обнаружена деталь, отвалившаяся от «гольфа». Эта деталь впоследствии стала одной из основных улик против заявителя и, по сути, единственной прямой уликой, связывающей машину заявителя и машину, с помощью которой было совершено ограбление. Как пояснили полицейские в суде, эта деталь не была обнаружена в ходе первого обыска по той причине, что он проводился поверхностно.

Европейский суд, рассматривая эту ситуацию, отметил, что обстоятельства обнаружения детали от «гольфа» в салоне BMW настолько подозрительны, что хорватским судам не следовало принимать результаты обыска в расчет.

Суд согласился, что далеко не всегда присутствие защиты при обыске возможно, например если обыск проводится до установления подозреваемых. Более того, в самом по себе повторном обыске нет ничего предосудительного. Однако в тех случаях, когда подозреваемый известен, когда разыскиваемому предмету или осматриваемому помещению ничего не грозит, вполне можно было бы пригласить заявителя, его адвоката или хотя бы понятых.

Иначе говоря, Суд в данном случае пришел к выводу, что главному доказательству верить нельзя. Это радикально новый подход с учетом того, что Суд до сих пор предпочитал не исследовать вопрос о «ненадежных доказательствах» в контексте статьи 6, оставляя его на усмотрение национального судьи. Возможно, это дело останется исключением, все-таки его факты слишком очевидны, и ненадежность этого доказательства слишком бросается в глаза.

В данной главе мы постарались дать обзор той части практики Европейского суда, которую условно можно назвать доказательственным правом. Очевидно, что большое количество дел и вопросов, которые эти дела поднимают, осталось за пределами нашей работы. Кроме того, естественно, что развитие практики Суда зависит от тех жалоб, которые он получает из стран — участниц Конвенции. Поэтому прецедентное право Суда в принципе не может выполнить ту функцию, которую должен выполнять закон (особенно кодифицированный закон), а именно описать всю полноту правоотношений в какой-то сфере. «Мозаичность» практики Суда хорошо видна хотя бы на примере рассматриваемых тем, заявленных в оглавлении настоящей книги.

Впрочем, обширность темы доказательственного права не позволяет полностью раскрыть ее ни на основе анализа закона, ни на основе изучения прецедентного права. Мы лишь попытались рассмотреть типичные ситуации, с которыми Европейский суд по правам человека сталкивался в сфере доказательственного права и общих подходов и методов их решения. Анализ прецедентов Европейского суда и европейской доктрины, как представляется, может способствовать развитию российской науки, в том числе доказательственного права, а также дает некоторые ориентиры для совершенствования отечественного законодательства и судебной практики.

Три составляющих права на защиту по уголовным делам

Правовые позиции ЕСПЧ о праве на юридическую помощь в досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Российское законодательство о доступе к адвокату на досудебных стадиях уголовного процесса

Правовые позиции КС РФ об участии защитника на начальных этапах процесса

Отказ подсудимого от участия в судебном разбирательстве

Тест для выявления нарушения права на личное участие в судебном заседании исходя из мер по извещению о нем и степени значимости рассмотренных вопросов

Стандарт «добровольного, сознательного и разумного отказа» от защитника

Отказ от защитника по российскому праву

Публично-правовой институт назначения защитника и частноправовой институт его приглашения

Национальные требования к адвокатам, допускаемым к судебной защите