Юрий Антонян - Психология убийства
- Название:Психология убийства
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Юристъ
- Год:1997
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Антонян - Психология убийства краткое содержание
Предназначается для специалистов в области криминологии, уголовного права и психологии, для сотрудников правоохранительных органов. Будет интересна широкому кругу читателей».
Психология убийства - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В христианской идеологии и культуре Каин навсегда стал символом зла, первым убийцей, первым совершившим тягчайший грех. Он и останется таковым не в последнюю очередь потому, что не испытал покаяния, став "родоначальником" убийц, подавляющее большинство которых неспособно к столь ценимому духовному шагу, и тех убийц, которые после совершения преступления жили счастливо и в достатке. Каин положил начало и другому нескончаемому ряду — тех, кто, убивая, приносит тем самым жертву.
Убийство как жертвоприношение Непобедимым можно видеть в массовом истреблении людей многими земными тиранами во все времена, большевизмом и нацизмом, китайскими и камбоджийскими коммунистами — в XX веке. Их исполнители и организаторы это не только палачи, но и священнодействующие. В этом одна из главных причин поразительного равнодушия к жертвам и полного отсутствия раскаяния повинных в геноциде и других сходных преступлениях. Такое отмечалось многими участниками и свидетелями Нюрнбергского процесса, а за долгие постсталинские годы мы не знаем ни одного примера публичного покаяния тех, кто виновен в массовом уничтожении населения.
Я говорю здесь о всех убийствах — "государственных", "обыденных", любых, но не о жертвах несчастных случаев или природных катаклизмов. Убийство делается руками людей, точно так же, как к Минотавру посылали семь юношей и семь девушек в качестве подати.
Пытаясь уяснить, что такое убийство, необходимо обратить внимание на то, что оно неизменно привлекает жгучее внимание, став повседневностью в быту и реальностью в политике. Неисчислимое множество произведений литературы и искусства, даже если оставить в стороне детективы, сюжетно и по содержанию построено именно на смертельном насилии либо оно занимает в них существенное место. Например, трагедии для театра с античных времен и до классической европейской драматургии непременным элементом включали в себя убийство, даже множество убийств, совершаемых как отрицательными, так и положительными героями. Когда трагическое еще не отделялось от страшного, а средства выразительности были сравнительно скудны, делание трупов выступало на сцене обычным способом драматизации ситуаций, накаливания страстей, демонстрации бурных эмоций, победы злых сил либо торжества справедливости, в результате происков злодеев и даже потусторонних сил.
Убивали и были убиваемы "злые" и "добрые" боги, даже самые первые в еще примитивных религиях демоны и драконы, герои и титаны. С помощью убийства небесные и подземные силы решали свои "обычные" проблемы, а стимулировали их поступки злоба, месть, зависть и другие вполне людские разрушительные порывы. Боги, в том числе христианский бог, бывали неимоверно жестоки к людям и часто прибегали к их массовому уничтожению, нисколько не отделяя правых от неправых. Боги еще жестоко и однозначно программировали людей на убийство и другие тяжкие проступки, например, Эдипа. Его несчастная судьба заранее известна, ибо свыше предрешено, что он совершит убийство и инцест, сейчас бы мы сказали, что ему было просто некуда деваться. Однако, как замечает А. Камю, Эдип сознает, что он не безвинная жертва. Он виновен, хоть и не по собственной воле; он тоже один из элементов судьбы. Он жалуется, но избегает непоправимых слов.
Говоря об убийстве в жизни людей, я несколько раз пытался провести мысль о том, что, осуждая убийство, человек в то же время принимает и даже одобряет его, хотя, как правило, завуалировано. Это очень важный момент для понимания природы и причин данного явления, а поэтому он заслуживает самостоятельного рассмотрения. Как бы предваряя его, приведу следующий пример из практики. М. В. Данилевской в 1995 г. обследована в местах лишения свободы некая Каплина. Она ранее никогда не была судима, была достаточно хорошо социально адаптирована: имела высшее образование и работала агрономом, замужем и имела четверых детей. В 1992 г. приняла под опеку племянника мужа — мальчика-сироту Сережу, четырех лет, родители его погибли.
Из приговора известно, что она систематически избивала Сережу ремнем, руками, деревянной скалкой (показания мужа, соседей). В период с 1 по 9 января 1993 г. Каплина, закрывшись в квартире с детьми, издевалась над ребенком: избивала его, обливала холодной водой, потом опять начинала избивать ногами, палкой. Дети плакали и просили ее не убивать Сережу. Судебно-медицинская экспертиза констатировала 57 повреждений головы и тела. Среди них разрыв печени, закрытая черепно-мозговая травма и др. Вину Кашина признала лишь частично. По материалам дела установлено, что своих детей она так жестоко не била и вообще редко наказывала.
Частичное признание Каплиной своей вины в суде чисто показное и формальное, за ним не стоит ничего нравственного. Это пустые звуки в ответ на столь же пустое положение закона о том, что председательствующий в суде спрашивает у обвиняемого, признает ли он себя виновным. Все дальнейшее поведение преступницы в период отбывания наказания подтверждает, что она совершенно не раскаивается в совершенном преступлении, постоянно лжет и изворачивается. В беседе с М. В. Данилевской сказала, что мальчик просто поскользнулся и разбился, а она совершенно ни при чем. По ее мнению, посадив ее за решетку, государство совершило большую ошибку: она не может сама воспитывать своих детей, а за время отбывания наказания она все равно не изменится, не исправится, ибо исправляться ей нечего.
Отношение Каплиной к совершенному преступлению, а именно фактически полное отрицание своей вины, доказывает, что гибель ребенка от ее руки не вызывает у нее никаких отрицательных эмоций. Но эта смерть ей была нужна: для такого предположения имеются веские основания, поскольку Каплина взяла к себе в дом ребенка, имея своих четверых детей, но не для того, как показали дальнейшие события, чтобы воспитывать, а для того, чтобы убить. Но если смерть мальчика ей была нужна, то возникает вопрос — для чего. Я не буду на нем останавливаться, хотя имеющиеся психологические и иные данные на преступницу вполне позволяют это сделать. Я лишь фиксирую, что в ее жизни это было совершенно необходимое событие, и то, что она шла к убийству путем длительного истязания, лишь подтверждает сказанное. Каплина сделала убийство ребенка одним из центральных, если не самым главным событием своей жизни.
Если бы такого события не произошло, это была бы жизнь не Каплиной, а кого-то другого.
Во-первых, уголовный закон предоставляет прекрасную возможность назвать убийство вовсе не убийством, а совсем иначе, тем самым весьма завуалировано принимая убийство за должное, поскольку не дает ему надлежащей нравственной и правовой оценки. Так, одна из статей уголовного закона России (1960 г.) предусматривала уголовную ответственность за умышленные телесные повреждения, опасные для жизни, которые повлекли за собой смерть потерпевшего или носили характер мучения или истязания. Следовательно, если в течение длительного времени систематически и зверски истязается четырехлетний ребенок, то это, упаси Боже, конечно, не убийство. А вот если кто-то гибнет от одной пули, то тогда да, это убийство. Действия Каплиной как раз и были квалифицированы как нанесение телесных повреждений, которые повлекли смерть в результате истязания. Я говорю об этом, чтобы показать, что государство и общество в немалом числе случаев укрывают убийство вполне легальным способом, т.е. принимают его.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: