Юрий Антонян - Психология убийства

Библия насыщена убийствами (одиночными, групповыми и массовыми), кровавыми казнями и пытками, в ней немало человеческих жертвоприношений. Один из первых эпизодов этой священной книги — убийство, и первый убийца был третьим по счету библейским жителем Земли, первенцем Адама и Евы. При всем том, что любая священная книга есть проекция реальной жизни людей, она не может не оказывать на них обратного воздействия, в частности ненамеренно провоцируя убийства через религиозную идеологию и религиозную психологию. Отрицание такого эффекта есть отрицание религиозной жизни и самой религии как неотъемлемой части общественной психики.

Для понимания того, почему могут быть приемлемы проступки и преступления, небезразличен и другой основополагающий христианский догмат о первородном грехе, об изначальной и неустранимой греховности и ничтожности человека перед Богом. По С. Кьеркегору, именно эта негативность человеческого бытия признается им в качестве онтологического условия спасения, а осознание собственной греховности становится единственно возможной основой движения человека к Богу. Но осознание того, что он греховен только потому, что принадлежит к людям, может послужить отправной точкой движения не к Богу, а по прямо противоположному направлению — к действительному совершению греховных дел, поскольку все равно грешен, даже и без собственной вины.

Этот путь может быть отмечен отчаянием и напряженностью, которые будут умножаться по мере совершения все более тяжких проступков. Тот же С. Кьеркегор писал, что, когда отчаиваются в грехе, это означает, что грех заключен внутри своей собственной последовательности или же стремится там оставаться. Он полностью отказывается иметь какое бы то ни было отношение к добру, он сожалеет о своей слабости — о том, что порой прислушивался и к другому голосу. Нет, теперь он решает слушать лишь самого себя, иметь дело только с собою, замкнуться в пределах своего "Я", оградить себя отчаянием своего греха от всякой неожиданности или следования добру. Он сознает, что сжег за собой все мосты и стал столь же недостижим для добра, сколь это добро недостижимо для него. Отчаиваться во грехе — это вторичное отделение от добра, которое выживает из греха, как из плода, последние демонические силы; тогда он вынуждает себя считать не просто бесплодным и тщетным то, что зовется раскаянием и милостью, но также видеть в этом опасность, против которой он более всего вооружается. Я полагаю, что отчаяние будет усиливаться и по мере того, как человек начнет терять надежду приблизиться к Богу, все больше убеждаясь в своей греховности, теперь состоящей как бы из двух пластов: той, изначально унаследованной, и той, которая сотворена уже собственными руками.

Опасность догмата о прирожденной и неустранимой греховности состоит и в том, что человек, зная, что он все равно грешен, этим первородным грехом и будет оправдывать свои поступки, снимая таким путем с себя и ответственность, и вину. Индивид, находящий истоки своего преступного поведения вне своих воли и желания, в том, что лежит за пределами его сил, чаще всего является аморальной личностью. Подобный аморализм будет толкать его на совершение все более опасных поступков, в том числе убийств.

Теперь посмотрим на всю эту ситуацию с другой стороны. Человек, знающий, что его спасет только вера в Бога (согласно С. Кьеркегору, противоположностью греха является не добродетель, а вера в Бога; я же считаю, что противоположностью греха является свобода выбора), может длительное время совершать самые тяжкие преступления в надежде, сначала смутной, а затем все более осознанной, что он обретет спасение в вере. Такая перспектива психологически развязывает ему руки, даже когда он намерен обагрить их кровью. Именно по этой причине часты случаи, когда многократно преступные реальные люди и книжные герои к концу жизни становятся неистово набожными, полностью уходят в религию, жертвуют церкви все свое достояние. Любое раскаяние заслуживает положительной оценки, но в данном случае оно представляется этически малоценным, поскольку человек преступает людские и божеские запреты в тайной надежде потом обрести прощение у Бога. Сама вера здесь носит спекулятивный характер, она, если можно назвать ее верой, не более, чем способ спастись, не более, чем способ индивидуальной защиты.

Обратимся к "Откровению Святого Иоанна Богослова" (Апокалипсису), который разительно отличается от всех других книг Нового Завета, как, впрочем, и Ветхого, своей общей эмоциональной тональностью, исключительно зловещими, мрачными красками и такими же картинами и пророчествами. "Откровение" наполнено беспрецедентным количеством эпизодов гибели и убийств людей (6-8, 8-7, 8, 14-20, 19-18, 20), угроз кровавых расправ (2-23, 11-5, 6. 7, 13, 13-15, 14-10, 11, 16-1, 19-15, 20-9), жестоких мучений людей (9-5, 16-2, 8, 9, 21, 18-9), внушающих страх символов и фигур, даже Слово Божие облачено в одежды, обагренные кровью (19-13). Кажется, нет больше способов убийств, невозможно больше уничтожить людей, чем это делает злобное божество и его антипод зверь, они, казалось бы, соревнуются в жестокости. Бог не щадит даже детей: так, лжепророчице Иезавеле Бог грозит поразить смертью ее детей (2-23).

Вот какие страдания по велению Бога были причинены людям:

Ангел дал падшей с неба звезде ключ от кладезя бездны, она отворила кладезь, и оттуда вышел дым с саранчой, и "дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих. И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев: и мучение от нее подобно мучению скорпиона, когда ужалит человека. В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них" (9-2, 3, 4, 5, 6).

В главе XIX Ангел "воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых, и великих... И схвачен был зверь и с ним лжепророк... оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою".

"Толковая Библия" (СПб. 1911-1913) следующим образом комментирует перечисленные события: враги собрались целым войском, но по премудрому промыслу Божию и Его всемогущему действию все нечестивые пред страшным судом испытают на себе то, что заслужили. По слову Апостола все живущие испытывают изменение своих тел, что для праведников будет блаженным, спокойным и радостным, а для нечестивых оно будет мучительно. Возмездие началось с тех, кто были виновниками человеческого нечестия, — с антихриста и лжепророка. А так как их нечестие и их заслуженность вечных мучений будут для всех несомненны, то для них не будет даже и суда — они без суда будут брошены живыми в озеро огненное, геенну, на вечные мучения.