Юрий Антонян - Психология убийства

Формирование мазохизма является результатом сложных внут-рипсихических процессов, которые зависят от конституциональных факторов и социально-психологических воздействий. В совокупности они приводят к особым нарушениям идентификации, которые закрепляются в ходе индивидуальной жизни.

Ж. Делезу, одному из ведущих современных философов, принадлежит очень тонкое замечание по поводу мазохизма: "Краффт-Эбинг потому заговорил о "мазохизме", что признавал заслугой Мазоха воспроизведенное им в своих сочинениях какой-то особой клинической сущности, определявшейся не столько связью боль — сексуальное удовольствие, сколько расположенными глубже поведенческими моделями рабства и унижения (есть пограничные случаи мазохизма без алголагнии (сладострастного переживания боли. — Ю.А.), и даже алголагнии без мазохизма".

Для понимания поведения многих потенциальных жертв убийц важно утверждение Ж. Делеза не только о том, что возможен мазохизм без алголагнии: достаточно известны случаи индивидов с такими отклонениями, когда желаемые сексуальные переживания возникают вследствие лишь вербальных унижений без физического воздействия. Причинение боли может быть связано не с желанием получить сексуальное удовлетворение, а с потребностью рабства, унижения, растворения во власти более сильного, психологического исчезновения, отказа от самого себя. Это своего рода самоубийство или членовредительство, и удовлетворение состоит в том, что индивид с присущими ему волей, желаниями, автономностью и т.д. как бы не существует, и в то же время он есть, имея возможность наблюдать себя со стороны. К тому же, полностью подчиняя себя другому, даже на время, мужчина или женщина всецело отдаются под его защиту. Такое психологическое рабство — реальный феномен, многое объясняющий в поведении некоторых потерпевших, которые, образно говоря, буквально сами напрашиваются на насилие.

Можно предположить, что истоки рассматриваемого явления лежат в детстве, когда бьющие родители, прежде всего отец, тем самым проявляли психологическую близость к ребенку, когда побои ощущались как забота и исключительно заинтересованное участие. Ребенок в этом случае получал удовлетворение, чувствуя прочное место в сердцах своих родителей, что закреплялось в его психике. Однако физическое наказание ни в коем случае не должно быть чрезмерным, поскольку тогда будет достигнут совсем другой результат — ненависть к родителям и отчуждение от них. Иными словами, обязательно, чтобы насилие со стороны родителей всегда переплеталось с их любовью.

Стремление возвратиться в тот период своей жизни, когда существовала тесная эмоциональная связь с родителями или одним из них, может подкрепляться бессознательной потребностью понести наказание в силу обостренного чувства вины. Не исключено, что чувство вины действует самостоятельно, не подкрепляя какой-либо другой фактор.

Особое внимание я хотел бы обратить на те жертвы убийства, которые в силу возраста или состояния здоровья не могут оказать никакого сопротивления преступнику. В первую очередь это самые невинные потерпевшие — дети, которые в основном погибают от рук сексуальных убийц или тех, которые самой природой определены им в главные защитники, — родителей. В последнем случае такое чаще происходит вследствие острых семейных конфликтов или желания матери избавиться от новорожденного.

По данным В. С. Минской, полученным ею в 70-х годах, несовершеннолетние среди всех жертв убийств составили 14%. Для сравнения: лица от 18 до 25 лет — 12%, от 25 до 40 лет — 44,8%, старше 40 лет — 29,2%. В 90-х годах среди детей первого года жизни, умерших от травм и несчастных случаев, около 7% были жертвами убийств, причем мальчики в 1,5 раза чаще, чем девочки.

Пожилые женщины изредка тоже могут быть убиты сексуальными преступниками, но в целом старики больше гибнут в результате действий тех, которые не хотят больше заботиться о них, либо нападают на них в целях завладения материальными ценностями, либо, наконец, они становятся жертвами бытовых столкновений.

Лица с психическими расстройствами, как отмечалось выше, убивают нередко, но подобные же люди способны стать и жертвами убийц. Происходит это не только потому, что они излишне доверчивы и восприимчивы, не в состоянии адекватно оценить складывающиеся ситуации, как это было среди жертв Чикатило и во многих аналогичных случаях. Повышенная виктимность людей с отклонениями в психике порождается и тем, что многие из них своей агрессивностью, затевая драки и ссоры, нанося другим оскорбления, провоцируют их на насилие в отношении себя. Очень важно отметить, что сам факт наличия психической аномалии существенно препятствует должной социализации личности, ее нравственному воспитанию, формированию у человека необходимой сдержанности и обдуманности поступков.

Из общего количества потенциальных потерпевших от убийств могут быть выделены лица, которые по своему социальному, в том числе должностному, положению и соответствующему поведению обладают повышенной предрасположенностью стать жертвой убийства: государственные и политические деятели, предприниматели, финансисты и вообще богатые или относительно богатые, хорошо обеспеченные люди, о чем известно окружающим; лица, связанные с оборотом, хранением, транспортировкой денежных средств, в первую очередь инкассаторы, кассиры, работники хранилищ и т.д.; сотрудники правоохранительных органов: сотрудники уголовного розыска, аппаратов по борьбе с организованной преступностью, спецподразделений по борьбе с терроризмом, следователи, судьи, одним словом, все те, которые часто входят в непосредственный контакт с преступниками; военнослужащие, особенно в "горячих точках", не говоря уже о войне.

Следует также выделить группу повышенного риска, стоящую на ином социальном полюсе. Ее составляют: члены преступных организаций и "работающие" на них (например, наемные убийцы, сбытчики краденого), которые могут как стать жертвами конкурентов, так и погибнуть в результате действий правоохранительных органов; члены экстремистских организаций, смерть которых возможна в результате столкновения с милицией (полицией); проститутки, которые могут стать жертвами сутенеров и иных преступников. К последним можно присоединить и тех, кто тоже находится на самой низшей общественной ступени: бродяг, попрошаек, алкоголиков, наркоманов, которые постоянно рискуют. С ними тоже сводят счеты такие же, как они, а грабят и убивают не только тех, кто богат, но и тех, кто почти ничего не имеет, но это "почти" способно стать объектом нападения.

Защита от насилия всех перечисленных категорий потерпевших весьма различна. Наибольшей обладают главы государств и правительств, ведущие политики и далее по нисходящей, а большинство должны рассчитывать на свои силы. Попрошайки и бродяги, среди которых немало старых и немощных людей, даже и своих сил не имеют. И хотя мудрая поговорка гласит, что нищему пожар не страшен, их, нищих, тоже грабят, поскольку среди людей не существует самой низшей ступени ни на социальной, ни на нравственной лестнице, т.е. после той, которая кажется ниже всех, оказывается еще одна. В. М. Дорошевич, дореволюционный русский публицист номер один, в своей замечательной книге "Сахалин" рассказал об алкоголичке-проститутке, которая за гроши продавала себя местным каторжанам и, собрав несколько копеек, спешила в ближайший кабак, чтобы, наконец-то, там выпить. Но один тоже совершенно опустившийся алкоголик, зная о том, что она в этот день "заработала" свои гроши, поджидал ее по дороге, чтобы ограбить и выпить самому.