Нильс Кристи - Пределы наказания

Насколько я мог судить, для людей, сидевших за сто­лом, угроза заключалась только в том, что вокруг было слишком много помощников. Не профессионалов — они запрещены в этом сообществе, по крайней мере в пла­не проявления их профессиональных качеств, — а про­сто благодетелей. Это весьма реальная угроза. Сообще­ство, о котором идет речь, очень сильно привлекает к себе молодых людей. Они стоят в очереди, чтобы при­нять участие. Если их слишком много, то это значит, что у Видара отберут чайную чашку и, быть может, даже вытеснят с основной работы, какой является мытье посуды. Он делает это раз в день в дополнение к другой работе вне стен дома. В целях защиты таких, как Видар, в сообществе не разрешается использовать посудомоечные машины. С той же целью установлено, что молодежь, склонная к оказанию чрезмерной помо­щи, питается отдельно — там, где пет лиц, признанных умственно отсталыми, нет душевнобольных, слепых и калек. Другими словами, ситуация как бы перевернута вверх дном: организована защита от желающих по­мочь. Молодые люди знают это. Тем не менее они стре­мятся получить доступ к сообществу, слиться с ним, Получить ответы на жизненно важные вопросы от раз­ных учителей, то есть вобрать все разнообразие челове­ческого опыта. Это не просто контркультура, как ска­зал бы Т. Розак (1969). Это контробщество, более ра­дикальное, чем все, которые я знаю, включая Твинд, Христианию или любое политическое движение. Даже внутри нашего хорошо отрегулированного, весьма бо­гатого общества, обеспечивающего всякого рода услу­ги, есть контрсилы, сообщества антиклиентов, места, где неясно, кто дает, а кто получает.

Сообщество, в котором живет Видар, называется Видарасен. (Сходство имени и названия является, ско­рее всего, совпадением.) Официально Видарасен — это учреждение для умственно отсталых. Оно получает деньги от государства. Как и в Твинде, все заработки складываются в один котел и поровну делятся на всех. Сообщества такого рода впервые были созданы в Шот­ландии немецким эмигрантом К. Кёнигом. Они пользу­ются международной известностью под именем «Кемп-хилл вилиджз» и обнаруживают заметное сходство с французскими поселениями типа «Ларш», созданными Ж. Ванье (Кларк, 1974). Условия для таких поселений, по-видимому, особенно благоприятны в Норвегии. Здесь их уже четыре и предполагается образовать еще два. Как раз сейчас добиваются того, чтобы власти пре­образовали учреждения для умственно отсталых в ком­муны для людей, которые по тем или иным причинам не могут жить в атмосфере городской скученности и отчуждения. Видарасен не может функционировать без государственных субсидий. Будучи реакцией на доми­нирующие черты общества всеобщего благоденствия, эта форма жизни зависит от государства и в то же вре­мя обладает возможностями для его обновления.

Как и все мы, сообщества, о которых идет речь, имеют определенные ценностные представления. В Ви-дарасене и Кемпхилле господствуют представления о душе, которые можно найти во многих религиозных системах. Здесь считают, что, когда тело умирает, ду­ша йереселяется в другое тело. Это предположение имеет важное значение для социальной жизни. Оно делает людей более внимательными. Внешние признаки вроде нечеткости речи, двигательных расстройств, обильных выделений из носа еще не исчерпывают со­бой существенных показателей того, кто вы есть. В увечном теле может жить благородная душа. Когда мы внимательно вглядываемся, то убеждаемся в этом.

На основе этого, фактически слишком краткого об­зора общих сведений, которыми мы располагаем, мож­но перейти к рассмотрению некоторых условий, при наличии которых причинение боли имеет ограниченный характер. Позвольте мне остановиться на пяти основ­ных категориях: осведомленность, власть, уязвимость, взаимозависимость и система ценностных представ­лений,

О значении осведомленности лучше всего судить, когда сравниваешь контрастные черты общества экспертов, с одной стороны, и общества скрытых струк­тур — с другой. Об этом говорят и различные случаи из жизни наших долин. При прочих равных обстоя­тельствах — чего, несомненно, не бывает в действи­тельности — представляется вероятным, что с увели­чением информации о жизни членов общества во всех ее проявлениях уменьшается надобность в таких обоб­щающих понятиях, как «болезпь», «помешательство» и «преступление». Если члены общества хорошо осведом­лены друг о друге, то такие широкие понятия оказы­ваются в известном смысле упрощениями. Они не да­ют новой информации, они не объясняют.

В норвежском языке есть слово «bygdeoriginal», ко­торое можно перевести как «провинциальный ориги­нал». Для маломасштабного общества не характерно единообразие самовыражения, или одинаковость пове­дения людей. Наоборот, такое общество демонстрирует наиболее яркую галерею типов. Их описаниями запол­нена значительная часть нашей старой литературы. Это не то одномерное общество, где каждый похож на другого и ведет себя так же, как другой. Часто такому обществу свойствен целый континуум ярко выражен­ных индивидуальных стилей жизни. «Провинциальные оригиналы» представляют собой людей, сформировав­шихся в результате длительного взаимодействия, в хо­де которого они имеют достаточно времени, чтобы хо­рошо узнать друг друга. В обществе этого типа мы на­ходим большое разнообразие человеческих личностей при известной цельности каждой из них. Эксцентрич­ность терпима, несовместимость — нет. Речь идет о терпимости к отличиям, совместимым с обычными фор­мами поведения. Терпимости к поведению, столь тесно связанному с конкретным индивидом, что оно может быть названо чертами личности. Странные люди терпи­мы, а роли, взятые напрокат, — нет.

Когда осведомленность о членах общества так вели­ка, что простые обобщающие абстракции недостаточны, тогда недостаточны и наиболее простые реакции на нежелательное поведение. Преступление и наказание. Оба эти понятия принадлежат к одному уровню абст­ракции. В социальной системе, где одно из них не при­носит пользы, другое также не может быть полезным. Зная провинциального оригинала, члены общества по­нимают его поведение в такой степени, что сознают, сколь сложно это поведение изменить. Такая упрощен­ная реакция, как наказание, не будет считаться ни ес­тественной, ни обязательной.

Важно иметь в виду, что не всякое маломасштаб­ное общество осведомлено о своих членах. Небольшая величина не является гарантией осведомленности. Вме­сте с тем в некоторых больших системах их члены рас­полагают значительной информацией друг о друге. В этом плане весьма существенным фактором является продолжительность существования системы. В малень­ком обществе, лишенном общей истории, не будет места для индивидуальных отклонений. В таком обществе не было ни времени, ни надобности создавать подобные роли. В маломасштабном обществе с ограниченной ос­ведомленностью его членов друг о друге часто велика потребность в единообразии поведения. Неконформ­ность будет описываться здесь в абстрактных терминах и осуждаться путем совершения упрощенных действий. Системы с ограниченным внутреннем взаимодействием останутся без общей истории. Примером этого являют­ся современные «города-спальни». В крайних случаях, в связи с чрезвычайно малым взаимодействием, веро­ятно, вообще не может идти речь о системах. Даже на­казание не породит взаимодействия, так как полиция призывается извне, со стороны, и вся дальнейшая про­цедура наказания совершается вовне. Чтобы создать ситуацию, при которой те, кто живет в этом несистем­ном обществе, окажутся вынужденными совладать с неконформным поведением без обращения к внешним силам, нужно помочь им преобразовать это несистем­ное общество в систему. Таким образом, надобность в причинении боли может быть уменьшена посредством создания системы.