Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Психоантропологические предпосылки существования правовой реальности и эффективности права и его норм имеют как негативный, так и позитивный характер. То, что людьми движут присущие их природе стихийные эмоции, аффекты, страсти, провоцирующие конфликты и преступления, – это очевидная и неопровержимая аксиома. Но столь же аксиоматично и то, что люди неустанно ищут, находят и эффективно используют самые разнообразные средства по урегулированию стихийных социальных проявлений своей психической энергии. Они стремятся поставить психическую жизнь под контроль начал порядка, организованности, нормативности, цивилизованности, культуры. Такое же стремление есть и у государства.

Принимаемые нормативные правовые акты должны соответствовать основополагающим началам человеческой личности, природе человека в различных ее проявлениях. Такое соответствие, являясь важнейшим фактором эффективности норм законодательства, может быть названо антропологической адекватностью.

Позитивное право как система норм государства общего характера, обеспеченных возможностью применения государственного принуждения, должно обладать культурно-антропологической адекватностью, должно выражать и развивать культурные и ментальные особенности конкретного народа в конкретную историческую эпоху. Такая адекватность является необходимым условием эффективности позитивного права как одного из регуляторов поведения людей в государственно-организованном обществе.

К сожалению, современное российское право не дает ни четких духовных ориентиров, ни подлинной социальной стабильности, основанной на психологической стабильности и общественном консенсусе. По нашему мнению, закрепление в праве четких духовно-культурных ориентиров, подчинение действующего законодательства задаче достижения духовной и социальной стабильности, духовной самореализации личности являются важнейшими задачами современного российского государства.

Для исследования вопросов эффективности в праве важным является то, что правовая система в целом и ее структурные элементы являются порождением психического, духовного творчества человека, преломленным через условия его конкретного социального, экономического и иного существования. Поэтому не только человек находится в мире права, но и право существует в мире, духовном и рукотворном, человека. Право есть продукт, феномен духовного творчества, поэтому его эффективность неотделима от духовных, психологических аспектов [741]. Социальная история человечества, на которую решающее воздействие оказывают реальные жизненные условия, отношения и потребности, – это (в определенном аспекте) также история самовоспитания и самоорганизации человечества и человека, история возникновения, развития и смены различных форм и типов регуляции человеческих взаимоотношений, их упорядочения, дисциплинирования и нормирования. Человек не только разумное, но и деятельное, творческое существо, преобразующее и обновляющее окружающую действительность, формы своей жизни и самого себя. Данное обстоятельство всегда находило свое преломление и отражение в социальных регуляторах, которые, по общему правилу, соответствуют уровню духовного и культурного развития общества, достигнутой ступени социального познания [742]. Все это требует усиления внимания к психологическим аспектам, психологическим составляющим обеспечения эффективности права, синергетическим моментам в исследовании проблем взаимодействия права и личности, психологической эффективности правовых предписаний. При этом простой констатации важной роли психологических факторов, психологических структур в обеспечении эффективности права, очевидно, недостаточно. Они должны быть конкретизированы, должна быть показана роль важнейших психологических структур, психологических реакций в достижении как эффективности права в целом как социально-духовного регулятора, так и отдельных норм законодательства.

В числе психологических феноменов, оказывающих влияние на эффективность права и норм законодательства, важное место, на наш взгляд, принадлежит системе потребностей, интересов и мотивов. Следует согласиться с Г. Д. Гриценко в том, что право как социально-духовный регулятор имеет прочные основы в человеческих качествах, целях и потребностях. В процессе естественного развития в праве как объективном социокультурном явлении формируются, вырастают, кристаллизуются не только оптимальные средства решения юридически значимых ситуаций, которые отражены в норме и выражают прагматическую основу права, но и правовые идеи, принципы, подчеркивающие рациональные начала в праве. В праве в согласии с требованиями социально-культурных условий и времени существует изначальная настроенность на высокие общечеловеческие идеалы и ценности – на реализацию и обеспечение идей стабильности в обществе, правопорядка и справедливости, на исключение из жизни людей произвола и насилия [743].

Подобные идеи высказывались в литературе и ранее. В частности, Н. М. Коркунов отмечал, что юридические нормы есть нормы разграничения интересов [744]. В. П. Казимирчук связывал эффективность права с отражением экономических, политических и духовных потребностей и интересов классов и общества в целом, с направленностью на охрану прав и свобод личности [745].

Хотелось бы отметить, что право, защищая социальные интересы и способствуя самореализации человека, не должно возвеличивать отдельную личность с ее «набором» прав. Право как многоаспектное, в первую очередь духовное, образование является мерой свободы, мерой, закрепленной не только в нормативных актах, но и в правосознании. И в этом плане заслуживает внимание высказывание Э. Мунье о том, что защита прав личности не должна стать оправданием духовного сепаратизма, которого личности следует всячески опасаться [746]. Некоторые зарубежные авторы справедливо подчеркивают неоднозначность и даже противоречивость идеи прав человека. Так, Дж. Айф пишет: «Идею прав человека поддерживают люди с различными культурными и идеологическими корнями, и она используется риторически в поддержку огромного числа разных и иногда противоречащих друг другу причин» [747]. Спорность абсолютизации субъективных прав исходит хотя бы из того, что само понятие и набор этих прав являются дискуссионными. Недаром ряд зарубежных авторов отмечают, что положение о правах является хотя и всеобъемлющей, но спорной чертой всей нашей политической практики [748].

Исследование психологических основ эффективности норм законодательства приводит к необходимости изучения основных духовных мотивов, поведенческих установок, потребностей, движущих человеком и определяющих его внешнее поведение. В литературе указывается, что основным качеством субъекта права является способность признания идеи права и способность психически волевого признания нормы, когда последняя рассматривается в качестве желательной или нежелательной для данного субъекта [749].