Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Но… для каждого вида доков предусмотрены свои правила собирания, приобщения, закрепления. Не так ли? И, если «иной документ» пытаются выдать по сути за вещдок, напрямую его не называя таковым, но следуя его фактическим свойствам, то, в итоге, оказываются не выполнены требования об осмотре, упаковке, признании и приобщении. И наоборот. Когда под видом вещдока представляют сведения по документу, все ранее проведённые процедуры по обработке вещдока оказываются ничтожны. Подобные подмены видов доказательств, как мы уже говорили, не всегда случайны или ошибочны. Это творят и намеренно, например, с целью в блуд ввести других участников, но чаще, чтобы преодолеть ранее допущенные, а ныне уже невосполнимые нарушения и избежать исключения доказательства из базы. Вот, следаку поступает Заключение эксперта-баллиста, которым исследованы патроны и пистолет. Причём в ходе экспертизы патроны были отстреляны, а гильзы утрачены. Но само Заключение произведено настолько отвратительно, с такими нарушениями, что велик риск его исключения. А маслятки-то израсходованы, тю-тю, и новую (повторную) экспертизу уже не провести. Вот тогда наш хитрожопый следачок с согласия руководства, прокурора, или даже заручившись слепотой судьи, идёт на манёвр – он приобщает то Заключение в качестве вещдока со всеми формальными процедурами, с удалением из дела Постановления о назначении экспертизы и всех прочих, связанных с этим бумаг. Какая наглость, однако! А в суде, представляя новоявленный вещдок, обвинитель ещё и огласит сведения по содержанию Заключения, и ими же суд впоследствии обоснует свой Приговор. И подобные кренделя пекут мусора при полном попустительстве стороны защиты. Мало того, защита им ещё и хворост в печь подбрасывает.

В отношении вещественных доказательств Кодекс заряжен массивными правилами их сбора и хранения. Это доказательство не может с воздуха родиться непорочным зачатием. Всякий вещдок обнаруживается вследствие появления реформации о нём при проведении следственных действий: из показаний при допросе; изъятиями при обысках и осмотрах; по результатам экспертиз; из сообщений от сторонних органов и лиц. По обнаруженным вещам и предметам производят их изъятие или выемку с составлением протокола об этом. Затем объекты осматриваются с участием понятых, упаковываются под пломбу, о чем так же составляют протокол. Всё это время эти вещи и предметы ещё не будут являться доказательствами, как ты помнишь. Для этого требуется особая процедура придания объекту юридического статуса – Признание. Факт признания вещественными доказательствами и приобщение их к материалам дела осуществляются через специальное Постановление, которое так и называется «Постановление о признании и приобщении вещественных доказательств».

Пищу лучше хранить в желудке, желудок – в менте, мента – в тюрьме, тюрьму – в Воркуте. Общее правило хранения вещдоков в том, чтобы сохранить качества вещи (предмета), а сами эти вещи (предметы) сохранить при уголовном деле отдельным пакетом или, при незначительном объёме – непосредственно среди материалов (документ, конверт с диском…).

Требование хранить при уголовном деле прежде всего означает, что вещдок должен находиться на хранении в том органе, где ведётся производство по уголовному делу. В целях сохранения специально оборудуются сейфы, шкафы и помещения (хранилища). За каждым таким вместилищем закреплён ответственный работник и ведутся журналы учёта. Соответственно, при передаче уголовного дела в другие инстанции и все хранящиеся при деле вещдоки должны следовать за этим делом, перенаправляться вместе с ним, как неотъемлемые составляющие материалов. Вот это условие как раз и нарушается повсеместно. При передачах уголовных дел между следаками, начальникам сл. отделов, прокурорам и даже в суды для непосредственного рассмотрения дела должностные морды как-то забывают передавать вещдоки. Забывают или забивают на это? Вещдоки оставляют в первоначальных инстанциях/камерах хранения, лишь изредка уведомляя друг дружку о месте нахождения. А получатель дела традиционно довольствуется одной лишь информацией по протоколам осмотров. Таким образом, материалы уголовного дела фактически передаются не в полном их объёме, происходит процесс обратный приобщению – размежевание материалов, отчуждение одних материалов без соответствующей санкции (решения) на это. Материалы дела утрачивают свою целостность, вещдоки выходят из под контроля органа, реально ведущего на данным момент производство по делу. С этим открывается возможность «левых» манипуляций с вещдоками, они теряются, а что-то более ценное попросту разворовывается. В этих случаях ответственных не оказывается, не с кого спрос учинить. Целка-невредимка превращается в шнягу-невидимку. Получивший дело орган (должностной мусорок) в отсутствии части доказательств оказывается не в состоянии полностью проверить делюгу, обоснованность обвинения и других выводов, достоверность других доказательств, совокупное единение доказательственной базы. Наряду с незаконностью самого распыления материалов дела последовательно незаконными станут и любые последующие попытки воссоединений. Ведь для этого потребуется выполнение спец. процедур: изъятия, новые осмотры с вынесением решений о приобщении. Такие заморочки, мама не горюй!

Отдельный порядок оговорён для хранения предметов скоропортящихся (продукты питания,…), крупногабаритных (авто,…), опасных для жизни и здоровья (отрава, взрывуха,…), значительной ценности (крупные суммы денег, антиквариат,…), и других, требующих специальных способов хранения. Сей порядок, не всегда обоснованно, связывают с исключительностью условий сбережения, и он подробно разжёван в ст. 82 УПК.

Само понятие «вещественное» проистекает от коренных понятий «вещь, вещество». Но Закон умышленно избегает прямой смысловой привязки, объезжает эти значения, определяя вещественным доказательством любые предметы. Вещь и Предмет не равнозначны. Понятие «предмет» не разъясняется в законе, значение его как бы должно быть понятно каждому. Но по вещному праву в рамках гражданского законодательства вещами признаются и масштабные объедки, пардон, – объекты, например, участок земли, здание, морской лайнер, фруктовый сад и даже живность всякая – домашние и не очень домашние скотинки, рыбки в частном пруду, лишённые свободы птахи и т. д. Очевидно, что по своему значению и по большинству вариантов понятие «предмет» – это много меньшая штуковина, чем «вещь» (хотя, например, труселя на тебе – это и вещь, и предмет одежды тоже). Поэтому, когда Закон поёт «любые предметы» – это не означает любые вещи и вовсе не любые. Исключается возможность признания и приобщения в качестве вещдоков связанных с земной поверхностью объектов недвижимости (пахотное поле, заводик, столб электропередач), подвижных, летучих и неустойчивых масс и составов (водный участок, шмат атмосферы, пары ртути, пламя, нейтрино), живых и мёртвых существ, их фрагментов (человек, зверь, насекомое, их трупаки или части от них же). Хотя на отдельных из этих объектов и могут иметься следы преступлений (пулевое отверстие, след протектора), или они могли быть приобретены на преступно нажитые средства (остров, слонёнок, улей с пчёлами). В этих случаях и по возможности изымаются фрагменты и образцы, но без признания ихвещдоками. Это создаёт некоторую баламуть. Пример: Изъята кровь от трупа в качестве образца. Не принимаясь по сути вещественным доказательством, тот кровяной образчик вообще не оценивается доказательством в процессуальном порядке – не осматривается, не признаётся, не приобщается, а если такое и сотворят, то в безобразном порядке. Но ведь эти образцы фактически фигурируют по делу вполне себе самостоятельным материалом?! С другой стороны, в Законе прописано правило процессуального оборота образцов, – все такие объекты остаются как бы за рамками общего порядка, живут своей жизнью. Такое положение позволяет возмутиться существующей практике в случае необходимости, поставить под сомнение законность манипуляций с образцами или бездействия по обращению с этими «предметами». Ведь Закон не содержит запретов или исключений, напрямую прописанных для таких, по сути, доказательных объектов. И насколько бы не показалось бы неразумным, но при нужде можно настаивать о приобщении вещественным доказательством и коровы, нажитой преступным путём или такое орудие преступление, как контейнер для наркоты из задницы узбекского перевозчика.