Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Свидетель: «Серёжка вернулся домой поздно и выглядел испугано. Он сказал, что они подрались с Толиком. Теперь Толик – не жилец». Этими показаниями, как косвенным признанием самого «Серёжки» мусора обосновывают его обвинение в убийстве «Толика». Скачет зайка-рассуждайка… Нтэ-экс, по статье 14 УК РФ преступлением является совершённое общественно опасное деяние. Замечательно.

1. Сведения о том, что «Сергей вернулся домой…» не содержат признаков преступности, так как раннее или позднее возвращение Серёжки домой Законом не запрещено, опасность обществу от такого действия не просматривается. Состав «убийства» этим действием не образуется. Значит, данные показания не имеют значения для установления обстоятельств – события (и причастности тоже), то есть являются неотносимыми.

2. Сведения «Сергей… выглядел испуганным» вообще не содержит информации о каких-либо действиях (деянии) – то, что Сергей «выглядел» не являются действием или бездействием человека. Внешний эмоциональный облик по восприятию стороннего наблюдателя (свидетеля) не приемлем в качестве признака состава преступления. Аля-улю! Ввиду незначимости, такие показания являются какими? Верно, неотносимыми являются. Испугаться и выглядеть таким Серёжка мог совершенно по всяким причинам, например, из-за позднего возвращения или потому что бабайка его в подъезде напугал.

3. Сведения «Он сказал, что они подрались с Толиком», хотя и содержат информацию о противоправных, насильственных действиях, но эти действия (драка) не образуют состав «умышленное причинение смерти». Событие драки является самостоятельным, отдельным по времени от «убийства», умысла на причинение смерти не содержит. Из показаний однозначно не следует, что Сергей и Толик подрались между собой, а, например, не вдвоём против третьих лиц, или каждый сам по себе в несвязанных между собой конфликтах с третьими лицами. Поэтому сведения о драке «с Толиком» удобно расценивать не относящимися к убийству того же Толика.

4. Сведения «Теперь Толик – не жилец» так же не содержат мокрушной информации, описаний преступных действий или связанных с этим обстоятельств. Показаниями сообщается, что Толян перестал (или перестанет) быть жильцом – то есть он по каким-то причинам прекратил пользоваться неким жилым помещением в целях проживания (продал, выселили…), либо обнаружилось у него тяжкое заболевание, угрожающее жизни и здоровью. Кроме того, непонятно, от кого исходит эта информация: от Сергея, от Толика или в этом личное мнение самого свидетеля? Таким образом, и эти показания, пока не поступит более надёжных сведений по этой же тематике, не относимы с обстоятельствами убийства.

Общий вывод: при всей кажущейся трагичности и заявленной значимости, показания свидетеля не содержат фактической, полезной информации о преступлении по статье 105 УК РФ. Отдельные оценки составных частей в качестве неотносимых приводит к безотносительности показаний в целом. Обвинительные показания оказываются на поверку досужим трёпом. Ура! Выпьем за это.

Аналогичную расправу можно учинить и в отношении любых других доказательств, сколь бы формализовано и веско они не выставлялись на торга. Будь перед нами Протокол осмотра или Экспертное злоключение – нам по барабану, что форшмачить, везде найдём пустоты. Хламная информация никчёмна в целях доказывания обстоятельств. Но она же может оказаться значима для установления обстоятельств производства расследования при анализе этой информации в свете качества процедур, как они отразились в документах – источниках доказательств. Через беспощадное линчевание избавься от этого сора. Даже то из сведений, что, в общем-то, касается обстоятельств дела через переосмысление поддаётся выдворению в числе «неотносимостей». Ломать – не строить, а ломоть – не уже каравай.

Результаты анализа, выводы по оценке на предмет относимости вызревают в башке и лишь при необходимости извергаются наружу в виде соответствующих заявлений. Всякий сам решает, когда ему выпустить пар своих соображений и выпускать ли его вообще. И если у защиты только право, то сторона обвинения обязана оценки свои представить. Тот факт, что они включат некие доказательства в обвинительную базу не может приниматься в значении признанной относимости. Однако мусора уклоняются от открытых и своевременных оценок. Краткие и обобщённые оценки изредка встречаются лишь в Объебонах, а в суде нечто подобное возможно услышать в прениях. Их сценарии предсказуемы и внешне логичны в свете концепции «спор сторон»: превозносить свои доказательства и обосрать товар от конкурента. Но, опровергая качественность доказательств защиты, обвинители должны указать основания той же неотносимости. Не только формальные основания привесть – нормы, регулирующие вопросы такой оценки, но и фактические основания – то есть убедительные признаки того, что данная информация является посторонней для устанавливаемых обстоятельств. Без представления таких оснований любые опровержения по вопросу значимости, любые гласные сомнения в относимости сведений должны считаться голословием и игнорироваться. Несмотря на поддержку суда, который лихо подменят функции стороны обвинения и «отсебячиной» выводит необходимые основания. Если такие основания исходят не от обвинителя, значит – обвинитель оснований не представил, и значит – оснований попросту не имеется в таком случае. И точка.

Ох уж, эта извечная дилемма: когда бы сподручнее заявить о пустышках обнаруженных. Только тебе решать по обстановке и тактическим разумением. Можешь, чего тебе стоит, твёрдо уверовать в относимость неких сведений, можешь молчать в тряпочку и выжидать, как мышь в засаде, свой час. А потом, бэ-бэнц, и, например, в судебных прениях мявкнуть свирепо о неотносимости. Нате вам, гады, подавитесь, пожалуйста! Такие ходики будут оправданы, когда существует опаска исправления, восстановления в тех же сведениях баланса достоверности путём, например, включения слов «по делу». А после прений-то, когда следственные действия во многом невозможны, утраты обвинителей станут необратимыми.

Но иногда выгода есть и в незамедлительных ударах хвостиком. Принцип состязательности позволяет уже на ранних этапах устраивать дрязги отвратительные по любым спорным моментам. Уже со времени доступа к доказательствам обвинения, соизмеряя сведения с формулировками обвинительных претензий, имеешь ты возможность оценивать их по всем параметрам и излагать свою оценку органу расследования. О неотносимости выставляемых тебе во фронт доказательств можешь высказаться как следаку, так и в адрес руководителя органа расследования или прокурору. Этим открыто ставишь под сомнение не только собственно относимость доказательств, но и обвинения, на тех доказательствах основанного.