Григорий Яковлев - Спорные истины «школьной» литературы

Тургенев любит сравнения и мягкие, изящные контрасты. Еще несколько глав – и писатель приведет нас в сад, где Аркадий будет объясняться в любви Кате. Тщательно подбирая канцелярски-газетные обороты, он мямлит: «…вопрос, до которого я еще не касался… желаю посвятить все мои силы истине… я полагаю, что обязанность всякого честного человека… это чувство относится некоторым образом… некоторым образом, заметьте, до вас…» Молодой человек волнуется, но это не сжигающий вихрь страстей Базарова. Он скажет о любви Аркадия – «бланманже» (желе из сливок или миндального молока). И Тургенев с иронической улыбкой прерывает робкий монолог влюбленного великолепной художественной деталью: «…а зяблик над ним в листве березы беззаботно распевал свою песенку…» И картинка банально сентиментального признания дорисована в духе старых лубочных открыток с голубками над целующимися парами. И сам щебечущий Аркаша Кирсанов – не зяблик ли? На уроке я читаю ребятам сцены объяснения в любви двух друзей и спрашиваю: «Чье чувство вам кажется более сильным?» Как правило, отвечают единодушно: «Базарова!» Не они ли правы?

И непременно слышится вопрос: почему же прелестная и умная женщина, увлеченная необычной личностью и добившаяся признания от сурового отрицателя любви, не ответила ему тем же, не вышла за него замуж? О причинах можно догадываться и спорить, но не так, как это делал – грубо, примитивно и оскорбительно – критик журнала «Современник» М. Антонович: «Женщина, добрая и возвышенная по натуре, сначала увлекается им, но потом, узнав его ближе, с ужасом и омерзением от него отворачивается, отплевывается и „обтирается“ платком…» Нет, конечно, всё не так. Прежде всего они не настолько уж «однородны», как полагала Одинцова. Скорее, прав был Базаров: «…между вами и мною такое расстояние…» Да, расстояние социальное, мировоззренческое, психологическое, материальное и тому подобное. Но мы знаем немало случаев, когда люди успешно преодолевают это расстояние при одном условии – при условии взаимной большой любви. Была ли такая любовь у прекрасной «аристократки»?

Тургенев утверждает, что она «мало влюбляется в Базарова» (письмо к поэту К. Случевскому). Да, мало, но дело в том, что она никого в жизни не любила – то ли неспособна была, то ли не везло ей – и оттого страдает, полюбить хочется (Маяковский писал: «Страшно не любить»), да так, чтобы «жизнь за жизнь. Взял мою, отдай свою…» И Базарова, «человека не из числа обыкновенных», хочется ей полюбить. И что-то в душе и в сердце ее происходит. Когда Базаров, еще до признания, обмолвился, что намерен уехать к отцу, «она побледнела, словно ее что в сердце кольнуло, да так кольнуло, что она удивилась и долго потом размышляла о том, что бы это значило». С холодными и безразличными к мужчине женщинами такое не случается. И уже готова была Анна Сергеевна сказать Евгению Васильевичу «одно слово», пытаясь удержать его, но Базаров, у которого «сердце так и рвалось», стремительно покинул ее. И долго еще женщина будет решать для себя этот роковой гамлетовский вопрос, мысленно произносить: «Или?», оценивать свои чувства: «Я и себя не понимала». И даже у постели умирающего она всё еще не в состоянии ответить определенно, «точно ли любила» этого человека. И где она, эта мера любви? Может быть, влечение к Базарову – это и есть потолок любовных возможностей Одинцовой, не знавшей другой любви. А страх, который она временами испытывает при мыслях о «нигилисте», объясним: покойного мужа, «ипохондрика, пухлого, тяжелого и кислого», она «едва выносила», вышла за него по расчету, натерпелась, как говорится, обожглась и теперь, будучи свободной, осмотрительнее решает свою судьбу, вглядывается в малознакомого, но поразившего ее воображение мужчину и пытается понять свои непривычные чувства. Можно ли в этом упрекнуть ее?

Или в стремлении к спокойствию, к стабильности (постоянный аргумент против Одинцовой)? Да какая же женщина не хочет спокойствия? Тургенев, а за ним и литературоведы, и авторы ряда учебников ставят в укор Анне Сергеевне ее холодность. Мне показалось уместным вновь обратиться к пушкинским стихам:

К этой ли категории красавиц принадлежит Одинцова? По нарочитым описаниям и рассуждениям Тургенева – пожалуй. Но в ее поступках, в ее встречах с Базаровым – нет, она другая, живая, увлекающаяся. Однако быстрые, крутые повороты в жизни, мгновенные решения свойственны далеко не всем женщинам, имеющим за плечами тяжелый жизненный опыт. И, может быть, то, что называют холодностью героини, на самом деле просто умение «властвовать собою», которому Онегин учил Татьяну?

Писарев считал, что отпугнуло Анну Сергеевну и то, что «в чувстве Базарова нет той внешней миловидности, joli a voir (красиво по внешности, миловидно), которые Одинцова совершенно бессознательно считает необходимыми атрибутами всякого любовного пафоса». Возможно, и это сыграло роль. Не забудем, что наша дама, при некоторой демократичности в быту, – представительница княжеского рода (по матери). Что-то в облике и манерах Базарова пугало ее. Однако она умела преодолевать свой страх. Что заставило ее прийти к умирающему человеку, поцеловать его, несмотря на предупреждение о заразной болезни? Чувство вины? Или благодарности? Или?.. Кстати, этот эпизод по-разному воспринимался критиками: неистовствовал М. Антонович, называл сцену «гадостью», находил в ней греховность и безнравственность; Д. Писарев видел в ней проявление мужества героя; А. Скабичевский сделал вывод, что Базаров «потешается над своей любовью даже на смертном одре», а Чехов, как врач, изумлялся, насколько точно описан процесс умирания Базарова.

Человек, к которому обращены последние слова Базарова, – Анна Сергеевна. Любовь к ней он уносит в могилу. Ей он говорит и о невыполненной жизненной задаче. У Одинцовой тоже была цель жизни, как ни странно, очень простая, земная. О чем мечтала царственная красавица, какую «настоящую роль» прочила себе? «Роль тетки, наставницы, матери», – говорила она Базарову. Неизвестно, осуществилось ли это скромное и благородное желание, в эпилоге не сказано. Из него мы узнаем лишь то, что Анна Сергеевна, так и не дождавшись любви, «вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей, человека очень умного, законника, с крепким практическим смыслом, твердою волей и замечательным даром слова, человека еще молодого, доброго и холодного, как лед. Они живут в большом ладу друг с другом и доживутся, пожалуй, до счастья… пожалуй, до любви».