Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»
- Название:«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2020
- Город:М.
- ISBN:978-5-17-132899-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» краткое содержание
Олег Лекманов – филолог, профессор Высшей школы экономики, написавший книги об Осипе Мандельштаме, Сергее Есенине и Венедикте Ерофееве, – изучил известный текст, разложив его на множество составляющих. «Путеводитель по книге «На берегах Невы» – это диалог автора и исследователя.
«Мне всегда хотелось узнать, где у Одоевцевой правда, где беллетристика, где ошибки памяти или сознательные преувеличения» (Дмитрий Быков). В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
С. 327 Я в тот же вечер умчался в Москву. – …страшно противоречивых. – Сравните в книге Белого “Между двух революций”: “…я – снова в Москве: для разговора с матерью и хлопот, как мне достать денег на отъезд с Щ.; от нее – ливень писем; такого-то: Щ. – меня любит; такого-то – любит Блока; такого-то: не Блока, а – меня; она зовет; и – просит не забывать клятвы; и снова: не любит” (51, с. 79).
Сравните в воспоминаниях Л. Блок: “Я попросила Борю уехать. В гостиной Александры Андреевны, у рояля, днем, вижу эту сцену: я сидела за роялем, он стоял против меня, облокотившись на рояль, лицом к окнам. Я просила уехать, дать мне эту свободу оглядеться и обещала ему написать сейчас же, как только пойму. <���…>…более опытному, чем он, тот оборот дела, который я предлагала, был бы достаточно красноречивым указанием на то, что я отхожу. Боря же верил одурманенным поцелуям, и в дурмане сказанным словам – «да, уедем», «да, люблю» и прочему, чему ему приятно было верить” (58, с. 55–56).
С. 327–328 Потом она простудилась. – …даже грозил. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: “Заболевает Л.Д. Надвигается время обратного выезда в Питер; письмо от А. А.: не приезжай, потому что Л.Д. ослабела, а я – весь в экзаменах; <���…> воспринимаю я письма не просто; в них вижу предлог улизнуть; это все обусловливает мой отъезд из Москвы; уведомляю Л.Д. <���…> Л.Д. – рекомендует не ехать; я – еду” (47, с. 169). О болезни Л.Д. Блок упоминает в дневниковой записи от 5 апреля 1906 г. Е. Иванов: “Был у Блоков. Любовь Дмитриевна с пятницы страстной больна инфлуенцией” (86, с. 402).
Сравните также в письмах Блока к Белому от 4 апреля 1906 г.: “Я ужасно плохо себя чувствую от экзамена. У Любы несколько уж дней сильный жар, она лежит, по-видимому, инфлуэнца” (1, с. 175) и от 6 апреля: “Не приезжай пока ни в коем случае. Я тебе напишу, когда. Люба лежит, ей надо совсем не говорить и быть как можно спокойнее. Она просто простудилась и бронхит. У меня самый трудный экзамен” (там же).
В Петербург Белый приехал 15 апреля и в тот же день посетил Блоков.
С. 328 И наконец ее окончательное решение – через два месяца мы едем в Италию. – Сравните в книге Белого “Между двух революций”: “Еду к Щ., – не к нему; а ему прибавится один только лишний экзамен: короткий ответ на короткое извещение: Щ. и я поедем в Италию” (51, с. 79).
С. 328 Она провела лето с Сашей в Шахматове. – В 1906 г. Блоки жили в Шахматове с 12 мая по 24 августа. Белый упоминает об их летнем пребывании там в “Воспоминаниях о Блоке” (47, с. 184).
С. 328 И осенью все опять волчком завертелось. – На вокзал! – Свидание Белого, Блока и Л.Д. Блок в ресторане “Прага” состоялось 8 августа 1906 г. Вот как Белый описывает его в “Воспоминаниях о Блоке”:
“А.А. и Л.Д. сидят в «Праге» и – просят туда; я – лечу; я – влетаю на лестницу; вижу, что там, из-за столика, поднимаются: ласково на меня посмотревший А.А., и спокойная, пышущая здоровьем и свежестью, очень нарядная и торжественная Л.Д. (ей одной было видно всех легче); она ставит решительный ультиматум: угомониться. Я – ехал совсем на другое; я думал, что происходит полнейшая сдача позиций мне Блоками; едва сели, как вскакиваю к удивленью лакеев; и – заявляю:
– «Не знаю, зачем вы приехали… Нам говорить больше не о чем – до Петербурга, до скорого свидания там».
– «Нет, решительно: вы – не приедете…»
– «Я приеду».
– «Нет…»
– «Да…»
– «Нет…»
– «Прощайте!»
И – направляюся к выходу, останавливаемый лакеем с токайским в руке; я – расплачиваюсь; Блоки, тесно прижавшись друг к другу, спускаются с лестницы; я – нагоняю: Л.Д. очень нервно обертывается; и в глазах ее вижу – испуг <���…>; я думаю, что она верно думает, что я думаю – что-то недоброе; и я думаю на думы о думах: да, да, – удивительно сензитивно; но – успокойтесь: не это грозит, а – другое, о чем вы не знаете. Показалося мне, что Л. Д. показалося, что имею в кармане оружие я.
Все втроем мы выходим; расходимся перед «Прагою»; Блоки – по направлению к Поварской, я – к Смоленскому рынку.
Мы – не простились” (47, с. 185–186).
С. 328 Через два часа был у Сережи Соловьева в его Дедове. Решил заморить себя голодом. Но Сережа помешал. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке” Белого: “Я через два уж часа лечу в Крюково, сваливаюсь к С. М., ни на что не похожий; С. М. со мной возится; тут нелепая мысль посещает меня: уходить себя голодом; пробую втихомолку не есть (ем для виду); и попадаюсь с поличным: С. М. Соловьеву” (там же, c. 186). Дедово – подмосковное имение бабушки С. Соловьева, располагавшееся в восьми верстах от станции Крюково Николаевской железной дороги под Москвой. Туда Белый переехал из Москвы 22 мая 1906 г.
С. 328 Полумаску молотком / Приколотили к крышке гроба. – Точно цитируются две строки из стихотворения Белого “Вакханалия” (1906):
И огненный хитон принес,
И маску черную в кардонке.
За столиками гроздья роз
Свой стебель изогнули тонкий.
Над восковым его челом
Крестились, наклонились оба —
И полумаску молотком
Приколотили к крышке гроба,
Бокалы осушал, молчал,
Камелию в петлицу фрака
Воткнул, и в окна хохотал
Из душного, ночного мрака —
Один – заголосил, завыл
Над мертвым на своей свирели;
Другой – цветами перевил
Его мечтательных камелий.
Туда, – где каменный карниз
Светился предрассветной лаской,
И в рдяность шелковистых риз
Обвился и закрылся маской,
В подставленный сосуд вином
Струились огненные росы,
Как прободал ему жезлом
Грудь жезлоносец длинноносый.
Прикидываясь мертвецом…
И пенились – шипели вина.
Возясь, перетащили в дом
Кровавый гроб два арлекина.
(39, с. 138–139)
Это стихотворение Белый цитирует в “Воспоминаниях о Блоке” (47, с. 187).
С. 328 Тогда я вызвал Сашу на дуэль. Через Эллиса. Но Саша отказался: “Поводов нет. Просто Боря ужасно устал”. – Сравните в “Воспоминаниях о Блоке”:
“…высиживается решение: вызвать А.А. на дуэль; твердо знаю: убить – не убью; стало быть: это – форма самоубийства; от Эллиса прячу намерение это, но посылаю его секундантом к А.А.; он, надев котелок и подергивая своим левым плечом (такой тик у него), отправляется тотчас же – в ливень и в бурю; его с нетерпением жду целый день, он не едет. Звонок: возвращается мама; и – застает меня в маске.
На следующий лишь день появляется Эллис; рассказывает: прокачавшися в бричке по тряской дороге, под дождиком, наткнувшися у Шахматова на отъезжающую в Петербург Александру Андреевну, – встречает А.А. и Л.Д. в мокром садике, на прогулке, отводит А.А., передает вызов мой; тут он имеет длиннейшее с ним объяснение. Эллис, передавая это мне, уверяет: все месяцы эти имею превратное представление об А.А.; он – не видит причин для дуэли; А.А. – то же самое он говорил-де ему:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: