Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

С. 391 “Живое слово” выезжало летом на дачу в Царское не в 1921, а в 1919 го-ду. – …за отсутствием слушателей. – Летом 1919 г. часть групп Института живого слова “по искусству речи, пению, роялю и иностранным языкам продолжала работать. В Детском селе (бывшем Царском) устроили «летнюю колонию» для слушателей и вспомогательные Летние курсы. «Колония» начала работать с 20 июля. В ней постоянно проживали около 80 студентов Института. Некоторые студенты приезжали на занятия Курсов” (36, с. 123). Летом 1920 г. институт выезжал в город Зубцов Тверской губернии (там же, с. 136). Летом 1921 г. институт никуда не выезжал.

В 1920 г. Гумилев вместе с М. Лозинским руководил в Институте живого слова студией поэзотворчества (там же, с. 145). Однако и чтение лекций Гумилев в 1920 и 1921 гг., судя по всему, в институте продолжал. Сравните во всяком случае с общим названием конспектов лекций, составленных неизвестным слушателем и сохранившихся в архиве П.Н. Лукницкого: “Лекции Н.С. Гумилева по курсу «Теория поэзии» (Институт Живого Слова, 1919–1921 гг.)” (148, с. 76).

С. 391 В тот же день он повел меня в свой царскосельский дом, все в нем показывал и подробно рассказывал обо всем происходившем там. – Речь идет о не сохранившемся доме матери поэта А.И. Гумилевой в Царском Селе (Малая улица, д. 63), где Ахматовой и Гумилеву в 1911 г. отвели этаж. Дом был национализирован после революции (355, т. 1, с. 665).

С. 391 …с маленьким сыном и дочкой. – См. с. 527–528.

С. 392 К тому же и мать Оцупа в 1921 году уже жила не в Царском Селе, а в Берлине. – Точные сведения о том, каким образом уехала в эмиграцию мать Оцупа Елизавета Соломоновна (Рахиль Соломоновна, Елизавета Алексеевна, урожд. Зандлер; 1864–1936), по-видимому, не сохранились. Но в итоге она действительно обосновалась в Берлине.

С. 392 …обращенный к тогдашним большевизанствующим поэтам… – Е.Е. Степанов предположил, что речь идет в первую очередь о Городецком (355, т. 2, с. 12).

С. 392 …красный фригийский колпак… – Считается, что в красных колпаках ходили в древности жители Фригии – могущественного царства на западе Малой Азии. Этот головной убор послужил образцом для красного колпака якобинцев во время Великой французской революции. Он украшает и голову Свободы на знаменитой картине Эжена Делакруа “Свобода на баррикадах” (1830). Отметим также, что колпак в качестве позорного знака должны были носить проститутки в Лейпциге в Средние века.

С. 392 О причине гибели Гумилева… – …он мне никогда не называл. – См. с. 782–783.

С. 393 …читал мне переплетенные в красный сафьян “Maximes” Вовенарга. – До чего верно! – Цитируемый афоризм французского философа и писателя Люка де Клапье, маркиза де Вовенарга (Luc de Clapiers, marquis de Vauvenargues; 1715–1747) см., например, в издании: 446, р. 129. О Ларошфуко см. с. 528–529.

С. 393– Николай Степанович, какой вы богатый! Откуда у вас столько денег? – Позднее на допросе Гумилев показал, что хранил деньги, полученные им от контрреволюционной организации, в ящике своего письменного стола (см.: 373, с. 83). О. в 1967 г. с протоколом этого допроса ознакомиться не могла.

С. 395 Гумилев вернулся в Петербург в июле 1921 года… до своего черноморского путешествия. – См. с. 627–628.

С. 396 И все-таки вы скоро отречетесь от меня, как, впрочем, и остальные. – …я всегда буду ему верна… – Аллюзия на евангельский эпизод, в котором Христос предсказывает ученикам, что они соблазнятся о Нем, а Петр утверждает, что он не соблазнится (см.: Мф. 26, 31–35).

С. 396 Гумилев нашел необходимого капиталиста – некоего Кельсона. – Зигфрид Симонович Кельсон (1892–1938?), поэт, прозаик, переводчик. С февраля по октябрь 1917 г. – чиновник особых поручений при начальнике милиции Петрограда. В 1919–1921 гг. член коллегии правозаступников. В это же время вошел в окололитературные круги, вскоре стал во главе клуба поэтов при доме Мурузи, но оказался замешан в финансовых махинациях.

С. 396 Гумилев уговорил своего брата Димитрия, юриста по образованию, стать юрисконсультом Дома поэтов и даже… кассиром. – О Дмитрии Степановиче Гумилеве см. с. 509. Он поступил было на юридический факультет Петербургского университета, однако в 1908 г. забрал из университета документы, не сдав экзамены даже за первый курс. В дальнейшем Д. Гумилев сделался офицером, а также служил в земстве.

С. 396 Хотя и он успел сообщить мне, что снова влюблен, счастливо влюблен… – Речь идет об увлечении Гумилева Ниной Николаевной Берберовой (1901–1993).

С. 397– Я чувствую, что во мне просыпается настоящий Лопе де Вега и что я напишу сотни пьес… – Еще в 1916 г. Гумилев написал сразу две пьесы – “арабскую сказку в трех картинах” “Дитя Аллаха” и “драматическую поэму в четырех действиях” “Гондла”. В июле 1921 г. театр-студия из Ростова-на-Дону “Театральная мастерская” по приглашению Гумилева переехал в Петроград, чтобы там продолжить свою деятельность. Его премьерой в Петрограде стала постановка “Гондлы” (8 января 1922 г., уже после гибели Гумилева). Этими обстоятельствами не в последнюю очередь и было вызвано воодушевление Гумилева.

С. 397–398 Гумилев, большой поклонник и почитатель д’Аннунцио, решил достойно почтить его на сцене Дома поэтов. – …к неудержимому хохоту всех участников “Взятия Фиуме”. — Габриеле д’Аннунцио (Gabriele D’Annunzio, урожд. Гаэтано Рапаньетто-д’Аннунцио – Gaetano Rapagnetto d’Annunzio; 1863–1938) был не только одним из самых известных итальянских модернистов, но и политическим деятелем крайне правого толка. 12 сентября 1919 г. возглавляемая им националистическая экспедиция захватила хорватский портовый город Риеку, который итальянцы называют Фиуме (Fiume). Присвоив себе титул “commandante”, д’Аннунцио стал фактическим диктатором республики Фиуме, вплоть до декабря 1920 г., когда в связи с требованием Антанты итальянское правительство вынудило д’Аннунцио и его отряд покинуть Риеку. Гумилев восхищался д’Аннунцио и еще в 1915 г. посвятил ему оду. О. Мочаловой в июле 1921 г. Гумилев говорил, что любит “Купера и Д’Аннунцио” (137, с. 120). В хронике литературной жизни Москвы и Петрограда 1921–1922 гг. (см.: 212) описываемое О. представление не зафиксировано.

С. 398 В начале лета 1921 года… – …женой Лозинского. – См. с. 528.

С. 398 Недаром я писал: “Память, ты слабее год от года!” — В стихотворении “Память” (122, т. 2, с. 36).

С. 399 После ареста Гумилева, при обыске на Преображенской, 5, чекисты искали более умело и тщательно и нашли, кажется, черновик. – Обвинение в составлении прокламаций, как и обвинение в хранении денег, полученных от контрреволюционной организации, фигурировали в том списке расстрелянных участников таганцевского заговора, который 1 сентября 1921 г. был опубликован в “Петроградской правде”: “Гумилев, Николай Степанович, 33 л., б. дворянин, филолог, поэт, член коллегии «Изд-во Всемирной литературы», беспартийный, б. офицер. Участник П<���етроградской> Б<���оевой> О<���рганизации>, активно содействовал составлению прокламаций к. – револ. содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности” (352, с. 429).