Мария Елифёрова - #Панталоныфракжилет

Ну и самый диковинный пример идеологического заимствования имени политического лидера – случай, когда именем оказалась… фамилия. Почему-то жителям латиноамериканских стран во второй половине XX века полюбилось имя Ленин. В наши дни живут и здравствуют американский боксер Ленин Арройо, уроженец Коста-Рики; 46-й президент Эквадора Ленин Морено; венесуэльский правовед Али Ленин Агилера и многие другие.

На самом-то деле превращение фамилии в имя известно и в отечественной практике: в СССР татарские Мураты становились Маратами в честь Ж.-П. Марата, деятеля Великой французской революции. Но в этом случае традиционное имя переосмыслялось как идеологическое, тем более что варьирование гласных в тюркских языках давало такую возможность. Все-таки не Ленин…

Такие политизированные заимствования имен в новейшую эпоху работают немного иначе, чем традиционный обычай давать имена в честь представителей королевских династий. Нарекая ребенка королевским именем, родители обычно надеются таким образом обеспечить ему долю славы и престижа, связанных с этой исторической фигурой. Тогда как использование имен типа Спартак, Клара или Lenin – это жест идеологической лояльности.

Конечно, в заимствовании имен играет роль и множество других причин – и межэтнические браки, и художественная литература (так, армянам почему-то полюбились имена шекспировских персонажей – Гамлет, Лаэрт, Джульетта), и просто мода. Например, ни с того ни с сего коренные русские вдруг начинают называть детей Робертами; мы с детства привыкли слышать “поэт Роберт Рождественский”, и нам это сочетание не кажется нелепым, а вот Анна Ахматова от него морщилась: “английское имя при поповской фамилии” [101] Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. Т. 3. 1964–1966. – М.: Согласие, 1997. – С. 189. . Об именах можно рассказывать до бесконечности, но тема нашей книги все-таки не происхождение имен, а природа и механизмы заимствований. Не станем отвлекаться и на обсуждение заимствованных фамилий – ведь фамилии чаще всего происходят от имен.

Так в чем же главное отличие заимствованных имен от других заимствованных слов?В том, что заимствование имен всегда происходит сознательно, волей конкретных людей. Когда ребенку дают имя, не вписывающееся в прежнюю традицию, это всегда в той или иной степени жест, попытка выделить его, некое послание общественности. Иногда выбор оказывается неудачным: например, русские дети, названные в 1920-е гг. Адольфами, очутились в скверном положении после 1933 г. Моя бабушка вспоминала одного такого Адольфа, которому пришлось срочно переименоваться в Алика.

Однако, как ни парадоксально, для того чтобы заимствованное имя прижилось в ономастиконе и не осталось единичным курьезом, нужно, чтобы его коммуникативная нагрузка хотя бы отчасти стерлась, и рано или поздно это происходит со многими заимствованиями. Предельный случай такого стирания – христианские имена типа Петр ( Peter, Pier(re) и т. д.), которые атеисты, без лишних раздумий, дают своим детям.

В начале этой главы говорилось о том, что имена не обладают никаким собственным значением, кроме указания, что вы имеете дело с этим человеком, а не с другим. Это достаточно легко продемонстрировать: например, английское слово dick имеет непристойное значение, однако никого не смущает деловое письмо, подписанное именем Dick (и в наше время оно может быть не только уменьшительным от Richard , но и вполне официальным). Заимствованные имена – замечательное опровержение идеи, что из-за невозможности назвать предметы вроде фрака или компьютера на родном языке иностранным словам выдается въездная виза. Такой “визы” не существует. Заимствования происходят потому, что люди в силу своей социальной природы общаются между собой, а языки стремятся к этому общению приспособиться – ведь они служат его средством. И чаще всего это происходит помимо воли отдельных людей и даже целых групп людей. Личные имена – исключение, только подтверждающее правило: даже имя не так просто ввести в обиход, не получилось же в России с Рюриками. Имя само по себе – не способ коммуникации, а лишь повод к ней.

О том, как языки “притираются” друг к другу в процессе коммуникации, – в следующих главах.

Как уже говорилось в предыдущих главах, при слове “заимствования” большинству людей автоматически приходят в голову существительные. В крайнем случае, прилагательные или глаголы. Мысль, что заимствовать можно, скажем, междометия, на первый взгляд кажется странной.

Однако любому известны такие междометия, как ура и браво . Оба они заимствованные: ура одни лингвисты считают заимствованным из верхненемецкого hurra (от глагола hurren “спешить”), а другие – из тюркского ura “бей”. Видимо, правы все-таки первые, так как в английском языке тоже есть междометие hoorah ( hooray, hurray ), а во французском – hourra (которое произносится так же, как русское ура ). Вряд ли англичане и французы одновременно заимствовали одно и то же слово из тюркских языков (и каких, интересно?). А вот лексикон русской армии в XVIII в. активно пополнялся немецкими и французскими словами.

Слово браво , когда-то принадлежавшее к жаргону любителей оперы, а ныне знакомое всем, заимствовано из итальянского – от bravo “молодец” или “хорошо”. Другое театральное междометие бис происходит от французского bis “еще”, которое, в свою очередь, восходит к латинскому bis “дважды” (латинское слово, однако, междометием не было). От него же в русском языке образовались наречие на бис ( исполнить песню на бис ) и глагол бисировать (с тем же значением). Цирк подарил нам междометие алле – от французского allez (“давайте”, буквально “идите”).

Собаководы тоже, зачастую не отдавая себе в этом отчета, обращаются к своим питомцам по-французски – апорт (от apporte – “принеси”). В старину бытовала еще одна французская собачья команда – тубо , которая означала “нельзя”, однако довольно неожиданным образом происходит от французского словосочетания tout beau “все хорошо”. Сейчас, по-видимому, она уже не используется – владельцы собак обычно употребляют русское нельзя .

Человеческая команда марш тоже заимствована из французского. Может показаться, что это просто использование существительного в значении междометия – по аналогии со словами гол или караул . Но это не так: во французском marche – также и повелительное наклонение единственного числа (“иди”). Изначальная форма команды, сохранившаяся в военном быту, – шагом марш , то есть “иди шагом”, а разговорное марш , соответственно, является сокращением этого выражения.