Мария Елифёрова - #Панталоныфракжилет

В качестве кальки с passion было закономерно использовано русское страсть . Поначалу новый язык эмоциональности не был общепонятен, и столкновение социолектов разных сословий порождало курьезные случаи недопонимания:

Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? “По страсти, – отвечала старуха, – я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь”. – Таковые страсти обыкновенны.

Но постепенно, с ростом грамотности населения, через романсы и бульварную литературу, этот новый лексикон распространялся в низы и к XX в. стал всеобщим. Он проявил необычайную продуктивность: от очаровать образовались очаровательный и даже очаровашка (просторечие – тоже язык!), от трогать – трогательный , от страсть – страстный, страстность, страстишка, пристрастие, пристраститься . Теперь даже странно представить, что русский язык когда-то обходился без этих слов. А ведь они не могли бы возникнуть, если бы не кальки с французского.

Подобные истории достаточно наглядно демонстрируют, что представление, будто взаимодействие языков сводится к эпизодическому обмену новомодными названиями типа гаджет или лукбук , весьма наивно. Взаимодействие между языками происходит на протяжении многих веков и пускает корни на самых различных уровнях. И не обо всех уровнях мы пока еще рассказали.

Название этой главе дала знаменитая фраза из рассказа Чехова “Жалобная книга” (1884) – в сокращенном виде, в котором ее обычно цитируют. Ради пунктуальности приведем ее полностью:

Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа.

Комический эффект этого предложения состоит в том, что по нормам русского синтаксиса сказуемое и деепричастие должны относиться к одному и тому же субъекту. Стало быть, подъезжала к станции… шляпа, и она же глядела на природу в окно. Если учесть, что по-русски слово шляпа имеет также переносный смысл (“лопух, растяпа”), то получается, что герой невольно признался в обладании этими качествами.

Однако некоторые русские писатели употребляли этот оборот и не думая шутить. Чемпион по этой части – Лев Толстой:

Проснувшись на другой день, первою мыслию моею было приключение с Колпиковым…

Пройдя калитку, Пьера обдало жаром.

Поселившись теперь в деревне, его мечта и идеал были в том, чтобы воскресить ту форму жизни, которая была не при отце – отец был дурной хозяин, но при деде.

Проходя на свое место, халат ее зацепился за что-то, она старательно, не торопясь, выпростала его и села.

Накурившись, между солдатами завязался разговор.

В чем же дело? Толстой вряд ли относится к тому кругу малограмотных людей, к которому принадлежит чеховский Ярмонкин, написавший в жалобную книгу по поводу шляпы. Как-никак, граф имел в детстве собственных домашних учителей, блестяще владел иностранными языками… Вот иностранные языки-то его и подвели. Вернее, один конкретный язык – французский. Во французском языке подобные конструкции достаточно распространены. Деепричастному обороту там соответствует герундий с предлогом en , и такой оборот может употребляться без прямого согласования с подлежащим. Сами французы до сих пор не решили, правильно такое употребление или нет, но традиция его весьма почтенная:

L’appétit vient en mangeant, la soif s’en va en buvant. – Буквально: Аппетит приходит, поедая; жажда приходит, выпивая .

…en voyageant jour et nuit, il suffirait de sept jours pour traverser l’Afrique. – Буквально: путешествуя день и ночь, требовалось семь дней, чтобы пересечь Африку .

Tout en écoutant son mari qui parlait d’un air grave, l’œil de Mme de Rênal suivait avec inquiétude les mouvements de trois petits garçons. – Буквально: Слушая своего мужа, который говорил с важным видом, взгляд г-жи де Реналь с беспокойством следил за движениями трех малышей .

En descendant de la carriole, le cœur lui battait bien fort… – Буквально: Слезая с телеги, его сердце сильно заколотилось…

Конечно же, ест не аппетит и пьет не жажда – ест и пьет человек, к которому они приходят; с телеги слезает не сердце, а персонаж, у которого заколотилось сердце; слушает не взгляд, а беспокойная мамаша, наблюдающая за детьми. Что касается примера из Жюля Верна, по-русски он и вовсе звучит бессмысленно, так как требовалось – глагол безличный и у него не может быть деепричастия ( путешествовать день и ночь может только кто-то , а в этом предложении действующего лица нет).

Поэтому при переводе на русский язык такие предложения приходится перестраивать, например:

Аппетит приходит во время еды.

Слушая рассуждения своего мужа, который разглагольствовал с важным видом, г-жа де Реналь следила беспокойным взором за движениями трех мальчиков (пер. М. Богословской, С. Боброва).

Сходная синтаксическая перестройка происходит в английском языке:

The appetite comes with eating. – Буквально: Аппетит приходит с поеданием .

While she listened to her husband, who was speaking with an air of gravity, Madame de Renal’s eye was anxiously following the movements of three little boys (transl. C. K. Scott Moncrieff). – Буквально: Пока она слушала своего мужа, который говорил с важным видом, взгляд госпожи де Реналь беспокойно следил за движениями трех малышей.

Мы видим, что по-английски правила синтаксиса немного отличаются (по правилам русского языка следовало бы сказать: Пока госпожа де Реналь слушала… ее взгляд беспокойно следил… ), но “подъезжающая шляпа” английскому языку так же несимпатична, как и русскому.

Получается, что за короткой фразой про шляпу из рассказа на пустячную тему – в нем даже нет сюжета, всего лишь имитируется чепуха, которую посетители пишут в книге жалоб, – скрывается целая полемика о литературных нормах языка. Чехов дает понять, что не считает нормой синтаксический галлицизм, который постоянно употребляли такие авторитеты, как Толстой. В глазах Чехова это язык невежественных “ярмонкиных”. Заметил ли Толстой этот рассказ, и как он отреагировал? Известно, что с 1888 г. граф был знаком с творчеством Чехова и высоко ценил его прозу, а в 1895 г. писатели познакомились лично [155] Историю знакомства писателей и некоторые интересные документальные источники см.: Богаевская К. Толстой о Чехове: Неизвестные высказывания // Литературное наследство. Т. 68: Чехов. – М.: АН СССР, 1960. – С. 871–875. . Но попадалась ли Толстому на глаза “Жалобная книга”, вышедшая в 1884 г. в журнальной публикации, и обсуждали ли они с Чеховым проблему деепричастий в русском языке – вероятно, останется тайной, покрытой мраком.