Ноам Хомский - О природе и языке

Для некоторых из этих тайн за последние сто лет наработаны необычайные учения, величайшие достижения человеческого интеллекта. И замечательные подвиги в деле объединения тоже были. Как далеки остающиеся вершины и, собственно, где они, можно только догадываться. В пределах осуществимого исследования есть предостаточно работы, которую надо проделать для понимания ментальных аспектов мира, включая человеческий язык. И перспективы действительно захватывающие. Но при этом нам не помешало бы держать в уме вывод Юма по поводу «изначальных тайн природы» и «мрак, в котором они всегда пребывали и будут пребывать», и тем более стоит помнить, как Юм пришел к этому суждению и какое подтверждение он получил в точных науках. Как я подозреваю, об этих материях иной раз даже слишком легко забыть, и это достойно серьезного размышления — возможно, даже конструктивного научного исследования когда-нибудь.

ГЛАВА 3

Язык и мозг

Изложение заявленной темы было бы правильно выстроить вот каким образом: разобрать фундаментальные принципы языка и мозга и показать, как они могли бы быть объединены, возможно, по образцу объединения физики и химии шестьдесят пять лет назад или интеграции различных разделов биологии в единый комплекс несколькими годами позже. Но я не буду даже пытаться действовать подобным образом. Одно из того немногого, что я могу сказать по поводу этой темы хоть с какой-то уверенностью, — это то, что я слишком мало о ней знаю, чтобы правильным образом к ней подойти. С меньшей уверенностью подозреваю, что было бы справедливо сказать, что современное состояние знаний отнюдь не позволяет заложить основание для объединения наук о мозге и о высших ментальных способностях, в том числе о языке, — и что на пути к этой, по-видимому, отдаленной цели нас ждет немало сюрпризов, — что само по себе сюрпризом быть не должно, если упомянутые мною классические примеры — это и в самом деле реалистичная модель.

Эта несколько скептическая оценка текущих перспектив отличается от двух господствующих, но противоположных точек зрения. Если придерживаться первой, то скептицизм необоснован, или точнее, глубоко ошибочен, поскольку вопрос об объединении даже не возникает. Он не возникает применительно к психологии как учению о разуме, поскольку эта тема оказывается за границами биологии. Такая позиция была принята для определения «компьютерной модели разума» [1]. Применительно к языку вопрос также не возникает, ведь язык есть внечеловеческий (extrahuman) объект — именно такова стандартная точка зрения в основных течениях философии мышления и языка, и она же недавно была выдвинута видными деятелями неврологии и этологии. Во всяком случае, именно это вроде бы вытекает из их слов; намерения, возможно, иные. Я еще вернусь к некоторым заметным актуальным примерам.

Распространена противоположная точка зрения, что проблема объединения в самом деле возникает, но оснований для скептицизма нет. Объединение наук о мозге и когнитивных наук произойдет в ближайшей перспективе, и картезианский дуализм будет преодолен. Эта оптимистическая оценка была прямо высказана биологом-эволюционистом Э. О. Уилсоном в недавней посвященной мозгу публикации Американской академии наук и искусств, подводящей итог состоянию проблемы, и, как кажется, довольно многие эту оценку разделяют: «Исследователи ныне уверенно говорят о близости решения проблемы мозга — сознания» [2]. Похожая уверенность выражается уже полвека, в том числе в заявлениях знаменитых ученых о том, что проблема мозга — разума уже решена.

В таком случае мы можем выделить несколько точек зрения в отношении общей проблемы объединения:

(1) Проблемы нет: язык и высшие ментальные способности вообще не относятся к биологии.

(2) Они в принципе принадлежат к биологии, и всякий конструктивный подход к изучению человеческой мысли и ее выражения, или человеческого действия и взаимодействия, полагается на это допущение, хотя бы негласно.

Категория (2), в свою очередь, имеет два варианта: (А) до объединения уже рукой подать; (В) в настоящее время мы не видим, как эти разделы биологии соотносятся друг с другом, и подозреваем, что какие-то фундаментальные аспекты вообще еще не постигнуты.

Эта последняя точка зрения (2 В) представляется мне наиболее правдоподобной. Я попытаюсь указать почему, а также набросать часть той области, которую следует охватить в тщательном и исчерпывающем обзоре этих тем.

В качестве рамок для дискуссии я хотел бы избрать три тезиса, которые долгое время представлялись и представляются мне в общем разумными. Я процитирую современные формулировки ведущих ученых, но, впрочем, не свои собственные версии из прошлых лет.

Первый тезис ясно высказал невролог Вернон Маунткасл во введении к упомянутому мною исследованию Американской академии. Путеводной темой статей, вошедших в сборник, и вообще данной области исследований, по его наблюдению, является то, что «все ментальное, да собственно и разум, есть развивающиеся свойства мозга», хотя «это развитие не считается не поддающимся дальнейшему упрощению, но производится по принципам, которые управляют взаимодействиями между событиями более низкого уровня, — по принципам, которые мы пока не понимаем».

Второй тезис методологический. Он ясно представлен этологом Марком Хаузером в его исчерпывающем исследовании «Эволюция коммуникации» [3]. Вслед за Тинбергеном, он доказывает, что при изучении «коммуникации в царстве животных, включая человеческий язык», мы должны рассмотреть проблему в четырех ракурсах. Для того чтобы понять какую- либо черту, следует:

(1) Искать механизмы психологического или физиологического характера, которые ее осуществляют, — механистический ракурс.

(2) Разобраться с генетическими и экологическими факторами, к которым тоже можно подойти на психологическом или физиологическом уровне, — онтогенетический ракурс.

(3) Отыскать «укрепляющие последствия» этой черты, ее влияние на выживание и воспроизводство — функциональный ракурс.

(4) Распутать «эволюционную историю вида, с тем чтобы структуру данной черты можно было оценить в свете наследственных признаков» — филогенетический ракурс.

Третий тезис представлен неврологом-когнитивистом К. Р. Галлистелом [4]: «модульный подход к обучению», который он принимает как «норму в неврологии в наше время». Согласно этому подходу, мозг содержит в себе «специализированные органы», которые специализируются на исчислении решений определенных типов задач, каковые они решают с великой легкостью, если не находятся в «крайне неблагоприятных средах». Рост и развитие этих специализированных органов, то, что иногда называется «обучением», есть результат направляемых изнутри процессов и влияний окружающей среды, придающих развитию начальный импульс и форму. Орган языка является одним такого рода компонентом человеческого мозга.