Дмитрий Быков - Русская литература: страсть и власть

Сюжет «Грозы» очень похож на сюжет «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, только Катерина Островского кончает с собой, а Катерина Лескова, Катерина Измайлова, покончила со всеми вокруг: вместе с любовником отравила сначала свекра, потом мужа, потом несчастного мальчика, племянника и наследника мужа. Тем не менее «Леди Макбет Мценского уезда» написана прозой, а Островский обращается к драме. Почему?

Пьесу делает пьесой именно главный механизм сценического действия. Что, собственно, придает ей сценичность? Амбивалентность главной героини. Когда мы читаем побуждения Катерины Измайловой, ее мысли, ход подготовки к убийству, это эффектная, почти шекспировская ситуация, – но она дана изнутри. Мы понимаем, почему героиня так себя ведет. А вот Катерина Кабанова для нас загадка, поэтому историю Катерины можно сыграть двумя разными способами. И в русском театральном деле именно эти два способа обычно и сталкиваются, когда речь идет о «Грозе».

Есть сравнительно недавняя постановка Генриетты Яновской в Московском театре юного зрителя, где Катерина – истеричка, женщина глупая, а Кабаниха – это основа дома, основа семьи. Помните, как госпожа Простакова из фонвизинского «Недоросля» говорила: «То бранюсь, то дерусь; тем и дом держится». Есть версия, изложенная Писаревым в его статье «Мотивы русской драмы», где он разделал Катерину под орех. Статья, в которой содержание «Грозы» изложено самым мерзким, самым неуважительным образом. Вообще говоря, когда Писарев излагает чужие сюжеты, он это делает так же насмешливо, как, скажем, Лев Толстой пересказывал «Короля Лира» в статье «О Шекспире и о драме». После этого пересказа «Лир» на вас прежнего впечатления никогда не произведет.

А вот как рассказывает о «Грозе» Писарев:

Во всех поступках и ощущениях Катерины заметна прежде всего резкая несоразмерность между причинами и следствиями. Каждое внешнее впечатление потрясает весь ее организм; самое ничтожное событие, самый пустой разговор производят в ее мыслях, чувствах и поступках целые перевороты. Кабаниха ворчит, Катерина от этого изнывает; Борис Григорьевич бросает нежные взгляды, Катерина влюбляется; Варвара говорит мимоходом несколько слов о Борисе, Катерина заранее считает себя погибшею женщиною, хотя она до тех пор даже не разговаривала с своим будущим любовником; Тихон отлучается из дома на несколько дней, Катерина падает перед ним на колени и хочет, чтобы он взял с нее страшную клятву в супружеской верности. <���…> Окончательная катастрофа, самоубийство, точно так же происходит экспромтом. <���…> Является Борис; происходит нежное свидание. Борис говорит: «Еду». Катерина спрашивает: «Куда едешь?» – Ей отвечают: «Далеко, Катя, в Сибирь». – «Возьми меня с собой отсюда!» – «Нельзя мне, Катя». После этого разговор становится уже менее интересным и переходит в обмен взаимных нежностей. Потом, когда Катерина остается одна, она спрашивает себя: «Куда теперь? домой идти?» и отвечает: «Нет, мне что домой, что в могилу – все равно». Потом слово «могила» наводит ее на новый ряд мыслей, и она начинает рассматривать могилу с чисто эстетической точки зрения, с которой, впрочем, людям до сих пор удавалось смотреть только на чужие могилы. «В могиле, – говорит, – лучше… Под деревцом могилушка… как хорошо!.. Солнышко ее греет, дождичком ее мочит…» Это поэтическое описание могилы совершенно очаровывает Катерину, и она объявляет, что «об жизни и думать не хочется». <���…> Таким образом делается прыжок в Волгу, и драма оканчивается.

Но есть более традиционное прочтение, добролюбовское, при котором, дословно говорит Добролюбов, «самый сильный протест вырывается из самой слабой груди». Протестует именно женщина, потому что все остальные притерпелись. Писарев спрашивает: «Почему она не может переносить то, что переносится спокойно миллионами русских семейств?» А вот потому и не может, что не желает притерпеваться и приспосабливаться. Это тип героини, которая не хочет мириться с окружающей гнусностью. Гнусность эта двух родов. Одна – это колоссальное невежество, чудовищное. Помните стенные росписи старинной постройки, руины, где между гуляющими находятся толкователи, которые говорят: «А это Литовское разорение. Битва! видишь? Как наши с Литвой бились». – «Что ж это такое Литва?» – «Так она Литва и есть». – «А говорят, братец ты мой, она на нас с неба упала». Помните странницу Феклушу, которая рассказывает про людей с песьими головами, рассказывает примерно то, что можно услышать в большинстве русских провинциальных городов. Но главная гнусность города Калинова заключается в том, что это город конформистов. Город людей, которые спокойно мирятся и с таким Диким, и с такой Кабанихой, и с этим дремучим невежеством, с этим диким домашним насилием. Потому что единственный способ воспитания жены – это немножко побить ее. И потому Катерина предстает прежде всего человеком, не желающим принимать эту действительность, не желающим с ней уживаться, а не истеричкой, которая от нечего делать, от ничтожных выводов производит грандиозные действия, которая во всем видит трагедию.

Другое дело, что у нее нет никаких возможностей для борьбы. Единственное, что она может сделать, – это покончить с собой. Перед нами драма, где внутренняя жизнь героини выражается только в ее монологах, хотя монологи ее и крайне непоследовательны. И потому перед нами драма, которая дает возможность двоякой трактовки. Для одних это пьеса о крахе русского семейного уклада, который был хотя и жесток, но крепок. Для других это пьеса о чудовищном невежестве и зверстве, которая заканчивается благодаря новым молодым, может быть, недостаточно самостоятельным, но уж по крайней мере смелым и искренним людям, которые не желают этого терпеть. Драматическая форма, дающая эту рогатку, эту развилку, возможность двух различных подходов, – это и есть существенное завоевание Островского.

Но что делает пьесу по-настоящему сценичной и что превращает ее в один из хитов русской сцены («Гроза» по числу постановок едва ли не лидер у Островского)? Это, конечно, идея грозы, которая вынесена в название.

Есть две знаменитые русские пьесы – и обе про расплату. Одна называется «Гроза», вторая, написанная раньше, – «Ревизор». И «Ревизор», и «Гроза» – о людях, которые живут в ожидании расплаты. Вот приедет ревизор и все расставит по местам. Скоро произойдет гроза, которую мы давно заслужили своим безобразным поведением. Мы все живем в ожидании, что наша такая прочная, такая крепкая жизнь, наши семейные устои, наш невежественный и тупой городничий, наш очень похожий на него Дикой, вся эта самоупоенная темная телесная купеческая сонная жизнь провинциального города – вся она под очистительной грозой погибнет. Потому что мы давно живем так, что заслужили и ревизора, и грозу. Мы надеемся, что как-нибудь пронесет. А вот нет. Вдруг нашелся человек, которому не захотелось терпеть, и это Катерина.