Юрий Безелянский - Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая

В свою очередь, Берберова была поражена умонастроением своих бывших соотечественников: «Я удивляюсь несколько тому, что русские люди, живущие в Советском Союзе, сохранили тягу к некоторым мифам. Появились сомнения в причинах смерти Есенина и Маяковского. Или на одном вечере, когда я рассказывала о своей книге “Люди и ложи”, молодые люди кричали мне: что Троцкий был масон… Я стараюсь с этим бороться, называю документы, источники».

И, конечно, Берберову донимали: не хочет ли она вернуться на родину? Она ответила так: «Никогда об этом не думала. Наверное, нет – стара. Я живу в Принстоне. Там мне очень удобно…» И объяснила, почему удобно: комфорт, сервис, уважение. А что мы имели в СССР в 1989 году, не говорю о сегодняшних днях, но до них Берберова, к счастью, не дожила.

В 1996 году вышло второе издание «Курсив мой». В конце послесловия даны выдержки из писем и откликов. Вот одно из писем: «Жива ли Берберова? На этот раз я прочел ее книгу очень внимательно. Замечательная книга, тонкая, точная, трагическая, результат жизни, где человек все время углублялся, шел дальше, не засыхал. Это редко бывает… Иметь “Курсив” было моей мечтой».

Нина Берберова. Женщина из Серебряного века. Человек, обладавший смелостью быть собой.

Анатолий Величковский (1901,Варшава – 1981,Париж). Поэт. В 16лет ушел в Добровольческую армию. Потом изгнание: Польша, Франция. Работал на металлургическом заводе в Каннах и ночным таксистом в Лионе. Первый поэтический сборник – «Лицом к лицу» (1952).Его творчество близко к поэтам «Парижской ноты». О своих книгах Величковский говорил:

«Ключ к моим стихам – отчаяние. Оно и сделало меня поэтом. Отчаяние – потеря родины, гибель старой России, гибель природы в наш технический век…» «Он чувствовал себя побежденным, – говорил о Величковском Юрий Иваск и добавлял: – Он находил в себе лирическую силу петь не только о горестях, но и о радостях».

Писал Величковский и рассказы, не без чеховского влияния…

Виктор Мамченко (1901,Николаев – 1982,Шелль). В 20-летнем возрасте отправился в Африку, работал, батрачил в Тунисе. С 1923года в Париже. Немного учился в Сорбонне. Подвизался корректором. Постоянным гостем был у Мережковских. Один из основателей объединения русских поэтов в Париже. Выпустил несколько сборников, в том числе «Звезды в аду». Терапиано считал его «одним из интереснейших людей своего поколения».

В последнем сборнике Мамченко много интересных, но трагических по мироощущению стихотворений – «Над землею черный холод…», «Стихает день в мерцанье паутин…», «Цветы отцветают. Не надо иллюзий…», «Идешь сквозь бред, идешь в дурную вечность…» и т. д.

Возникает вопрос: как вообще оценивать стихи? И как сравнивать поэтов, одного с другим? В статье об Осипе Мандельштаме Георгий Адамович писал:

«Поэтов не надо сравнивать… Каждый сам по себе, как в природе: тополь, дуб, ландыш, репейник, папоротник, – и все живет по-своему, и нет никаких “лучше” и “хуже”. Но это в теории, а на практике, пока стоит мир, люди сравнивать будут и сознавая, что сравнения никуда не идут. Пушкин или Лермонтов?..»

Продолжим: Терапиано и Мамченко, Смоленский и Кнут и т. д. Разная поэзия и разные изломы судьбы. Вот Мамченко: в 1967 году в возрасте 66 лет пережил удар, лишился дара речи, не мог ходить, и в таком состоянии, оставаясь с ясной головой, прожил еще 15 лет. Умер в доме Красного Креста, в одиночестве. Такова была судьба Виктора Андреевича Мамченко.

Мария Волкова (1902,Усть-Каменогорск – 1983,Германия). Поэтесса. Дочь сибирского казака и уральской казачки.

Страшный, неистово лютый, подлинно ледяной поход через Сибирь до Байкала. В нем – ужасная смерть горячо любимого отца, героя колчаковского похода, потеря дочери-первенца. А потом – изгнание, чужбина, бедность, сознание своей неприкаянности… Жила в Париже. Но это не принесло ни счастья, ни радости.

Андрей Седых (Яков Моисеевич Цвибак. 1902, Феодосия – 1994). Журналист, писатель, критик.

Когда грянула революция, Андрею Седых было 15 лет. И куда податься юноше, окончившему гимназию? В 1919-м Седых нанялся матросом на пароход и сошел с него в Константинополе, где в течение полугода продавал на улице русские газеты. В ноябре 1920-го приехал во Францию. Бывший министр торговли царского правительства М. Федоров, занимавшийся делами русских студентов, устроил Седых в Парижский университет. С 1926 года Седых – журналист, парламентский корреспондент. Из журналистов в писатели. В 1930 году вышла книга «Там, где была Россия», затем другая – «Звездочеты с Босфора». Бунин отозвался о книгах Седых так: «Это хорошая книга, вы должны писать, из вас выработается хороший писатель, если вас не убьет журналистика». Не убила.

Седых стал литературным секретарем Бунина и сопровождал его в Стокгольм на получение Нобелевской премии. В дальнейшем в письмах Бунин обращался к нему так: «Милый Яшенька, на том свете Вам кое-что простится за то, что очень успокоили Вы меня в моей позорной старости на некоторое время…» (20 января 1949 года).

Из-за оккупации Франции бежал (он ведь был евреем) и оказался в США, сотрудничал в «Новом русском слове». Выпустил книгу «Далекие, близкие» (Нью-Йорк, 1962). Дружил с Шаляпиным.

Седых написал несколько книг о Париже: «Старый Париж», «Монмартр и Париж ночью», – которые оценил Куприн: «У Я. Цвибака есть добрые данные. У него есть острый, зоркий глаз. Он поворотлив и разнообразен по фразе. Он пишет о том, что видел и знает…» Жгуче интересовался Седых вопросом о роли российской еврейской интеллигенции в эмиграции. В статье «Русские евреи в эмигрантской литературе» (Нью-Йорк, 1968) он писал, что «на либеральном фланге русской эмиграции была широко представлена еврейская интеллигенция: адвокаты, книгоиздатели, общественные и политические деятели, ученые, писатели, журналисты…»