Юрий Безелянский - Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая

В дискуссиях и спорах о литературе Газданов отличался от многих своих коллег самостоятельностью в суждениях, иногда доходившей до заносчивости. Однажды на заседании «Зеленой лампы» речь шла о Брюсове. По воспоминанию одного из присутствующих участников, «Газданов поморщился и заметил, что, кажется, действительно был такой стихотворец, но ведь совершенно бездарный, и кому же теперь охота его перечитывать. С места вскочила, вернее, сорвалась Марина Цветаева и принялась кричать: «Газданов, замолчите! Газданов, замолчите!» – и, подбежав к нему вплотную, продолжала кричать и махать руками. Газданов стоял невозмутимо и повторял: «Да, да, помню… помню это имя… что-то помню!»

Примечательно, что Газданов отверг не только Брюсова, но и Тургенева с Некрасовым. Он не жаловал авторитетов и предпочитал идти собственной дорогой. В статье о Гоголе Газданов подчеркивал: «Каждый писатель создает свой собственный мир, а не воспроизводит действительность, и вне этого подлинного творчества литература, настоящая литература не существует».

Любопытна оценка Газдановым литературы в СССР: «Советская литература является событием еще небывалым в мировой истории культуры, она биологически непохожа на литературу-искусство в том смысле, в каком мы привыкли это понимать».

Ночной таксист был суровым критиком.

Война сделала Газданова безработным. Чтобы не погибнуть от голода и нищеты, он и его жена Фаина давали уроки русского языка французам и французского языка – русским. Супруги участвовали в движении Сопротивления. В своей квартире укрывали лиц еврейской национальности и многим помогли эмигрировать в США.

Многие годы Газданова не оставляли мысли о родине, он мечтал о встрече с матерью, о встрече с детством. В 1935 году написал письмо-просьбу к Горькому о своем желании вернуться в СССР. Горький пытался помочь, но у него не получилось: советской власти был неинтересен Газданов, другое дело – Бунин и Куприн. Но с другой стороны, Бог хранил Газданова: очень вероятно, что по приезду на родину его, как белогвардейца, упекли бы в лагерь и, возможно, расстреляли.

А от чего не мог уберечься Газданов, так это от ностальгии, от тоски по утраченной родине. В романе «Ночные дороги» есть такой пассаж:

«…я ощущал те вещи, которые всегда смутно сознавал и о которых очень редко думал, – именно, что мне трудно было дышать, как почти всем нам, в этом европейском воздухе, где не было ни ледяной чистоты зимы, ни бесконечных запахов и звуков северной весны, ни огромных пространств моей родины».

А так Газданов сочинял свои полулирические, полуиронические романы и рассказы. Но не только. С 1953 года до самой кончины он сотрудничал с американской радиостанцией «Свобода» в Мюнхене. В Мюнхене Георгия Ивановича Газданова (так он именовался по-русски) и настигла смерть. Он умер 5 декабря 1971 года, в день Сталинской конституции.

Еще одна причина, по которой Газданова долго отказывались признавать в СССР, – он олицетворяет «вражеский голос». Лишь в 1988 году, в период гласности, журнал «Литературная Осетия» упомянул Гайто Газданова и его литературное наследие.

В заключение не могу не отметить, что я сам узнал о Газданове не так давно, а моя жена, Анна Безелянская, прочитав «Вечер у Клэр», увлеклась писателем, написала о нем эссе «Призрак любви Гайто Газданова» и часто говорит о нем как о живом человеке.

Еще один бедолага – Лев Гомолицкий(1903, Петербург -1988, Варшава).

Ровесник Газданова, но в отличие от него Гомолицкий мало кому известен. Он большую часть своей жизни прожил в Польше, его имя не вышло за пределы польских границ. То, что он писал, осталось в рукописях, на газетных полосах и в сборниках изданных крошечными тиражами, в 20–30 экземпляров. А между тем Гомолицкий писал стихи с юности и «тоннами», как отметил один его современник.

В юности Гомолицкий жил на Волыни, затем Петербург, в эмиграции – Лодзь и Варшава. Работал вместе с Дмитрием Философовым. Его ценил Юлиан Тувим. Как литературовед Гомолицкий уделял внимание Пушкину и Мицкевичу. О себе писал так:

«Я был мальчиком, когда началась революция, и мой отец внезапно лишился имущества, почестей и привилегий. Но я бессознательно почувствовал не огорчение утраты, а освобождение от тяготевших уже и надо мною суда и ненависти тех, кто в прежнем мире не был господами положения. С этих пор никакие лишения нищеты и страдания грубого труда и унижения уже не пугали меня, а представлялись очищающим искуплением за всю среду, в которой прошло мое детство. Став свободным, я ощутил себя господином своей жизни, и тогда впервые проснулось сознание, что есть настоящая, разумная и вечная жизнь, не вмещающаяся в рамки моего существова-ни я. И пришла первая огромная и потрясающая любовь бог. Она дала мне твердость и определила направление всей моей последующей жизни. Это та часть меня, которая может быть интересна каждому и потому является единственною настоящею биографией. Все же остальное есть только бесконечная вариация человеческой трагикомедии».

И что добавить? Гомолицкий выучил язык и писал по-польски, и поляки называли его на свой манер: Леон Гомолицки. Русский поэт, ставший польским литератором. Ассимилировался. Почти растворился в чужом отечестве.

Николай Кудашев,еще один князь. Родился в 1903 году, умер в 1979 в Нью-Йорке. Детство провел на Украине, на Днепре, очевидно, в родовом поместье. Почти мальчишкой вступил в Добровольческую армию и вместе с ней покинул Россию в ноябре 1920 года. Почти 20 лет прожил в Югославии и умудрился послужить в армии Власова. Попал в плен. Чудом избежал смерти и в конце 40-х оказался в Америке. Несколько раз терял свои стихи, восстанавливал их по памяти. В 1978 году в Сан-Франциско вышел единственный сборник Кудашева «Тени». Строки из стихотворения «Внук декабриста»:

Старая история: интеллектуалы и народ. Одни хотели спасать, другие сопротивлялись спасению.

Юрий Павлович Одарченко(1903, Москва – 1960, Париж). Поэт. Человек разносторонний, талантливый. Отличный пианист. Вырос на Украине и как беженец очутился в Париже. Зарабатывал на жизнь как художник по тканям и был владельцем ателье дамского платья. Вместе со Смоленским в 1947 году выпустил альманах «Орион». Его единственный поэтический сборник «Денек» вышел в 1949 году.