Дмитрий Лихачев - Великое наследие

Слабость гипотезы скептиков выступает особенно отчетливо в ее «положительной» части, там, где скептики обосновывали утверждающую часть своей концепции: когда, где, как и кем было создано «Слово о полку Игореве». Изымая «Слово» из литературной и исторической обстановки XII века и перенося его в XVIII век, скептики должны были бы показать его соответствие именно XVIII веку. Это они и пытались сделать, но далеко не полно.

Соответствие «Слова» литературным вкусам XVIII века было предметом высказываний первых скептиков и их поздних продолжателей. Первые скептики указали на признаки «оссианизма» «Слова», то есть близости к песням Оссиана «Макферсона», обнародованным в конце XVIII века. Однако после открытия «Задонщины» оказалось, что большинство этих признаков присутствует и в этом последнем памятнике конца XIV – начала XV века и, следовательно, не могут быть признаны за таковые. Об оссианизме «Слова» не говорилось до появления работ А. Мазона. Последний возобновил поиски оссианизма в «Слове», однако странным образом не обратил внимание, что многие из указываемых им вслед за первыми скептиками признаки оссианизма наличествуют уже и в «Задонщине». Защитники подлинности «Слова» подвергли поэтику оссианизма подробному анализу в сопоставлении с поэтикой «Слова» и продемонстрировали их совершенное различие [284] Jakobson R. L’authenticité du Slovo. С. 272–290; Лотман Ю. M. «Слово о полку Игореве» и литературная традиция XVIII – начала XIX в. // «Слово о полку Игореве» – памятник XII века. С. 330–405. Ср. также в статье Н. К. Гудзия: По поводу ревизии подлинности «Слова о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве» – памятник XII века. С. 104–111. .

Техника мистификаций, подделок и стилизаций также имеет свою историческую обусловленность и изменяется исторически. Литературные подделки появляются только на определенном уровне литературного развития. Скептики сопоставляли «Слово» с западноевропейскими подделками конца XVIII века, но они не обратили внимания на тот факт, что конец XVIII века, отмеченный в России огромным количеством открытий рукописей и письменных памятников, не знал у нас ни литературных мистификаций, ни литературных подделок. Первые русские подделки и стилизации появляются лишь в начале XIX века, причем эти подделки (Бардина и Сулакадзева) отличались большой примитивностью и носили совсем особый характер, резко отличный от «Слова о полку Игореве» [285] См. о подделках начала XIX в.: Сперанский М. Н. Русские подделки рукописей в начале XIX в. (Бардин и Сулакадзев) // Проблемы источниковедения. Т. V. М., 1956. .

Крайне запутанными оказываются и мотивы создания «Слова о полку Игореве», с точки зрения скептиков. Если считать, что «Слово» создано для оправдания русских завоеваний на северных берегах Черного моря, то в такого рода оправданиях империализм Екатерины II вовсе не нуждался [286] Об этом: Соловьев А. В. Послесловие // Заметки к «Слову о полку Игореве». Вып. 2. Белград, 1941. С. 57 и др. . Достаточно сказать, что даже разделы Польши не требовали никаких исторических мотивировок. Дипломатия XVIII века к историческим оправданиям не прибегала и историю не фальсифицировала. Нелегко увидеть в «Слове» и произведение, воспевающее русское прошлое: заменить памятник о величайшей победе русских над татарами («Задонщина») произведением о поражении малозначительного новгород-северского князя от половцев («Слово о полку Игореве») было бы в этих целях по меньшей мере нерасчетливо. Еще труднее было бы увидеть в создании «Слова» стремление поднять представление о древнерусской литературе. Для этого никак не годилась фольклорная основа «Слова», так как фольклор в течение всего XVIII века, а частично и в начале XIX века, признавался низшим родом искусства [287] Лихачев Д. С. Черты подражательности «Задонщины»: (К вопросу об отношении «Задонщины» к «Слову о полку Игореве»). С. 105–106. О том, как понимался фольклор в XVIII веке в России, см.: Азадовский М. К. История русской фольклористики. М.: Учпедгиз, 1958. С. 67 и сл. . Пытались скептики предположить, что «Слово» было создано без особой цели, как литературное баловство, как «pastiche» [288] Предположение о том, что «Слово» написано без намерения создать подлог, как своего рода «литературное баловство», впервые высказано А. Мазоном (L’auteur probable du Роémе d’Igor // Comptes rendus des séances du l’année 1944, 2-me trimestre). , но тогда почему же в «Слово» было вложено столько труда и было проявлено столько заботы, чтобы мистификация не была разоблачена?

Если бы скептики были правы, то мы должны были бы признать, что русская филологическая наука в конце XVIII – начале XIX века обладала филологом, предвидевшим развитие филологической науки на много лет вперед. Этот филолог был настолько хитер, что нигде в других своих сочинениях и изданиях текстов не выдал своих знаний. С другой стороны, иными должны были стать и наши предположения о развитии русской литературы в конце XVIII века. Оказывается, что уже в XVIII веке русская литература обладала автором, сумевшим в своем произведении оценить эстетическое значение фольклора, когда это значение еще не было ясно даже его первым собирателям. Этот автор сумел создать стилизацию, когда стилизаций еще не существовало. Он был и гениальным историком, ибо он оценил борьбу за единство Руси в XII веке, понял основные противоречия XII века. Кроме того, он был и гениальным источниковедом. Он знал о существовании «Задонщины» за 70 лет до ее официального открытия. Он знал Ипатьевскую летопись, когда она не была еще опубликована; он ценил ее языковые богатства и использовал их в своей стилизации. Он знал множество и других памятников, которыми воспользовался для своей подделки до того, как они были изданы.

Несомненно слабой стороной гипотезы скептиков является и вопрос об авторе подделки. Скептики попеременно предлагали в авторы «Слова» то А. И. Мусина-Пушкина, то Н. Н. Бантыша-Каменского, то архимандрита Иоиля, то Н. М. Карамзина [289] А. Мазон видел в авторе «Слова» сперва А. И. Мусина-Пушкина, затем Н. Н. Бантыша-Каменского, а позднее – архимандрита Иоиля. . В последнее время А. А. Зиминым предложена даже гипотеза об «эшелонном» создании «Слова» – сперва Иоилем, а потом Мусиным-Пушкиным [290] Зимин А. А. Приписка к псковскому Апостолу 1307 года в «Слове о полку Игореве». Здесь А. А. Зимин пишет об А. И. Мусине-Пушкине как об авторе нескольких вставок в текст «Слова», созданного в XVIII веке. . Однако совершенно непонятным остается только одно обстоятельство: почему, в отличие от всех известных русских фальсификаторов XIX века, подделкой «Слова» занялись люди, до того ни в каких подделках литературных памятников не принимавшие участия, а в большинстве своем оставившие по себе память как об издателях и исследователях памятников подлинных?