Евгений Жаринов - От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

По сводке А. Кулишер и Е. Кулишер, население земного шара в 1800 году было равным 850 миллионам. Именно эту цифру упоминает К. Ясперс в своей книге «Духовная ситуация времени». Ортега-и-Гассет указывает на 180 миллионов, но лишь для Европы. И все в один голос говорят о том, что XIX век повинен в необычайно быстром росте населения Земли, начиная с 1800 и по 1914 год.

До демографического взрыва, который произошел где-то после 1800 года, западное искусство было ориентировано на элитарность и избранность, начиная чуть ли не с эпохи Возрождения. Предполагается, что эстетика Ренессанса распалась на две составляющие: классицизм, берущий свое начало еще из возрожденческого рационализма, и барокко. С точки зрения классицистов, великое произведение – плод не таланта, не вдохновения, не художественной фантазии, а упорного следования велениям разума, изучения классических произведений древности и знания правил вкуса. Таким образом, классицисты сближали художественную деятельность с наукой. Вот почему для них оказался приемлемым философский рационалистический метод французского мыслителя Декарта, ставший основой художественного познания в классицизме. Ориентация на рациональное начало и определила общую концепцию элитарного искусства в рамках классицизма. Проявилась подобная концепция не только в учении о художественном вкусе, но и в строго нормативной градации литературных жанров на низкие и высокие, в общем распределении стилей по той же высокой и низкой оценке.

Наряду с классицизмом в XVII веке развивалась в Европе и эстетическая система барокко. Важной особенностью искусства испанского барокко являлась его решительная «переориентация прежде всего на интеллектуальную элиту». Причем, как пишет 3. Плавскин, эта своеобразная «аристократизация» искусства особенно ярко проявилась в языковой практике испанских писателей XVII в. Так, в творчестве поэта Луиса де Гонгоры с помощью сложных метафор создавалось некое подобие эстетической утопии, смысл которой мог постичь только искушенный в поэзии читатель.

В соответствии с концепцией Просвещения, как она была изложена в трудах английского мыслителя Шефтсбери, мир представляет из себя картину вечно творимого и творящего космоса с единым первоисточником истинного, благого и прекрасного. В соответствии с этой концепцией, просвещенная личность – это личность избранная, воплощающая космический порядок, так как стремление этой личности к идеалу гармоничной естественности есть не что иное, как воплощение веления свыше. Платоновская Космическая Душа и концепция Единого неоплатоников, воплотившиеся в философии английского мыслителя, могли привлечь к себе лишь немногих избранных.

Не менее элитарной была и концепция романтического двоемирия. Разделение людей на обывателей и «энтузиастов», на обыкновенных и художников, или «музыкантов», по Гофману, также несет на себе печать все той же избранности. Но с 1800 года все в этом смысле начинает меняться и первой реакцией на появление на исторической арене массы, толпы становится во многом реализм с его социальным заказом всеобщей демократизации искусства.

Исследователями уже не раз отмечалось, что весь XIX век прошел именно под знаком реализма, то есть, как метко выразился Ортега-и-Гассет, простая «история Хуана и Марии» стала наиболее популярной на Западе, например, «Кармен» Мериме, где автору для того, чтобы выразить свою собственную философию жизни понадобилось прибегнуть к рассказу о любви воровки-цыганки и солдата-баска.

В русской литературе А.С. Пушкин, создавая одну из своих реалистических поэм «Домик в Коломне», отразил процесс демократизации искусства:

«Скажу, рысак! Парнасский иноходец Его не обогнал бы. Но Пегас Стар, зуб уж нет. Им вырытый колодец Иссох. Порос крапивою Парнас;

В отставке Феб живет, а хороводец Старушек муз уж не прельщает нас.

И табор свой с классических вершинок Перенесли мы на толкучий рынок».

«Толкучий рынок» и стал постепенно набирать силу и диктовать свои условия. Но в классическом реализме простая история «Хуана и Марии» носила просвещенческий характер. До появления натурализма и Э. Золя автор чаще всего идеализировал своих героев, поднимал их до уровня своей просвещенной духовной личности или осуждал с высоких позиций. Характерно это было для русской словесности, где тема «утраченных иллюзий», открытая 0. Бальзаком, никогда не касалась духовности. Во французском реализме поэт Люсьен де Рюбампре постепенно избавляется от своих идеалов: он хочет жить по законам парижской жизни. Нечто подобное совершает и Растиньяк. Но для русской классики ни душа, ни талант никогда не были иллюзией, скорее наоборот, иллюзорным представал мир чистогана. Здесь, скорее всего, давали знать о себе православные корни, берущие свое начало еще в древнерусской литературе. Хранителями высшей духовности предстают перед нами крестьянские образы в поэзии Н. Некрасова («золото, золото сердце народное»), в творчестве Л. Толстого (Платон Каратаев) и Достоевского (Соня Мармеладова).

Большая литература лишь присматривалась к этой непонятной ей и странной массе, постепенно начинавшей заполнять все историческое пространство. Уже возник пугающий образ безродного деклассированного дворянина, который на все готов ради собственной карьеры и выгоды (Молчалин – Чичиков, персонажи сказок Салтыкова-Щедрина). Гоголь наделил этот образ дьявольскими чертами. Уже появился лекарский и поповский сынок, так называемый разночинец, и вызвал целую литературную полемику (Базаров, Лопухов, Кирсанов, Рахметов и, наконец, Раскольников).

Натуралисты, следуя доктрине позитивизма, решили упорядочить и классифицировать сложившееся многообразие типажей, пришедших из народа, и вслед за И. Тэном выдвинули три основополагающих принципа художественного изображения действительности и народной массы в том числе: раса, среда, исторический момент. В работе «Экспериментальный роман» Золя вступил в полемику со всем предшествующим реализмом, обвинив его в непростительной идеализации, как самой жизни, так и представителей толпы. Но узкая позитивистская концепция не смогла дать ответы на вопросы, которые ставило перед художником слова общество, вступившее в силу очередного демографического взрыва в новую эпоху своего развития.

Тогда вместо позитивизма началась так называемая «ремифологизация».

Здесь следует совершить небольшой экскурс в прошлое и показать, как протекал сам процесс «ремифологизации» литературы конца XIX – начала XX веков.

По Е.М. Мелетинскому, процесс этот выглядит приблизительно так: традиционные сюжеты, взятые из давно сложившегося арсенала мифологии, абсолютно господствуют в литературе Запада вплоть до начала XVIII века, а в литературе Востока до еще более позднего времени.