Евгений Жаринов - От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Когда мы говорим о таком явлении масскульта, как сексуальная революция, то не должны забывать, что, по мнению того же А.Л. Чижевского, массовые половые психопатии были известны во все времена. Повальный гомосексуальный разврат эпидемически распространился по Риму в царствование Гелиобала (218–222), а в новое время – среди солдат в Новой Каледонии, в Бразилии и других странах. Описана всеобщая половая психопатология во Франции в 1848 г. И, конечно же, никак нельзя назвать Жаклин Сьюзен, автора нашумевшего романа «Любовная машина» (1969) основоположницей и первооткрывательницей сексуальной революции в литературе. Скорее всего, пальма первенства принадлежит в этом вопросе скандально знаменитому маркизу де Саду, который словно подытожил своим творчеством сексуальный психоз, охвативший всю Западную Европу в течение XVIII столетия. В своем знаменитом эссе «Мысль о романах» («Idee sur les romans») опальный маркиз сначала дает краткую историю развития жанра с античных времен (здесь он говорит о «Дафнисе и Хлое» Лонга, о «Золотом осле» Апулея), упоминает арабскую традицию, что соответствует современной научной концепции, переходит к рыцарскому роману, к эпохе Возрождения, к Сервантесу, Боккаччо, Данте, где под влиянием английского предромантизма обращает прежде всего внимание на описание ужасов ада, говорит о французском романе XVII века и завершает все анализом просветительского романа XVIII века, где упоминает такие имена, как Руссо, Вольтер, Ричардсон, Филдинг, Прево, Радклиф, при этом полностью игнорируя творчество таких своих современников, получивших большое признание у читающей публики, как Д. Дидро с его романом «Монахиня» и П. Шодерло де Лакло с его «Опасными связями». Однако это не мешает де Саду возвести в ранг великих авторов совершенно забытых романисток – маркизу де Ганж, Изабель де Бавьер, Аделаиду де Брюнсвик. По мнению де Сада, лишь две темы будут волновать любого романиста с древнейших времен: любовь и сверхъестественный ужас, порожденный насильственным вторжением высших сил в простую жизнь людей, ибо само слово роман не случайно происходит от английского «romance», что означает любовное приключение. С определенным допущением маркиза де Сада можно назвать первым теоретиком будущего масскульта. Об этом говорит и набор авторов, где с великими именами в одном ряду будут стоять имена малоизвестные или полностью забытые, но, видно, в эпоху самого маркиза пользовавшихся огромной популярностью (вот она извечная ориентация на читателя, на спрос и рынок), об этом же говорит почти фрейдовская ориентация на секс и насилие. И в этом смысле, по маркизу де Саду, лучшим будет считаться роман Петрония «Сатирикон».

Когда же в эссе речь заходит о тех качествах, которыми должен обладать удачливый романист, то, в духе своего времени, в духе философии Просвещения, де Сад напрямую заявляет о безоговорочном следовании законам природы. Он так и пишет: «О ты, который хочет предаться сей тернистой стезе! Не упускай из виду, что романист – это человек, всецело принадлежащий природе; именно она создала его в качестве своего живописца; если писатель не станет возлюбленным своей матери, впустившей его в этот мир, то чтобы ни писал он, мы не прочитаем из его творений ни строчки; но если романист мучим горячей жаждой изобразить все, что его окружает, если с душевным трепетом стремится он приоткрыть грудь самой матери-природы, дабы обрести подлинное искусство, подлинные образы, если в душе его горит настоящий талант и присуща ему отвага гения, если он хочет подчиниться той воле, что водит его рукой, то тогда такой писатель приобретает дар пророка…». Это поэтическое обращение к авторитету природы и позволяет маркизу де Саду в другом своем трактате «Французы, еще одно усилие, если вы хотите быть гражданами республики!» в буквальном смысле за сто пятьдесят с лишним лет до опубликования романа Жаклин Сьюзен попытаться на волне Великой французской революции осуществить революцию сексуальную, окончательно, по его мнению, освободив взаимоотношения полов от всякого рода предрассудков, в том числе и от запретов христианской морали. Заметим, что в своих рассуждениях де Сад прежде всего апеллирует к самой природе, а исторические примеры приводит лишь с той целью, чтобы показать всю условность социальных институтов. Так, он пишет: «Женщины, теперь вы подобно мужчинам оказались свободны, так что поприще сражений Венеры открыто вам одинаково, поэтому вам не стоит впредь опасаться нелепых упреков – педантизм и суеверие уничтожены. Ныне вам не придется краснеть при свершении прелестных поступков, напротив, мы увенчаем вас миртами и розами, оказывая наибольшее уважение той, которая превзойдет всех прочих в распущенности».

Однако и сексуальная революция 70-х годов двадцатого столетия проходила в русле движения хиппи, лозунг которого гласил: «Back to nature» – назад к природе. Скорее всего, общественные психопатии имеют определенную цикличность и не зависят от воли людей.

Еще одним архетипом масскульта является эскалация насилия. И по этому поводу А.Л. Чижевский замечает следующее: «Безумная страсть к кровавым зрелищам, по-видимому, лежит в основе природы человека. До какой высоты и виртуозности была доведена эта страсть, рассказывают жуткие страницы истории последних столетий римского владычества. Каким обаянием у римского народа пользовались цирковые зрелища с их дикими боями человека со зверем и травлею зверей! Это было огромное эпидемическое увлечение». А.Ф. Лосев в своей работе «Эллинистически-римская эстетика 1-11 вв. н. э.» пишет: «Наслаждение от чужого страдания, кровавое сладострастие и садизм мучителя-убийцы, педераста и кровосмесителя – это, в конце концов, только вид эстетики, хотя при изображении такой эстетики обычно даже самые отъявленные нигилисты превращаются в ханжей и моралистов».

Помимо вышеперечисленных массовых помешательств знает история и такое современное помешательство, как повальное увлечение модой. Маскау описывает знаменитую психическую эпидемию, так называемую тюльпаноманию, охватившую голландцев в 40-х годах XVII века. Началась она с того, что все население – дворяне, горожане, фермеры, механики, моряки, лакеи, горничные, трубочисты, торговки старым платьем взялись за торговлю тюльпанами, которые быстро стали повышаться в цене. Однако вскоре цена на тюльпаны начала падать, и тысячи людей окончательно разорились.

В 1717 г. аналогичная эпидемия финансовой спекуляции прокатилась по Франции. Через несколько лет финансовая эпидемия охватила англичан.

Даже современные рок-концерты, собирающие многотысячные толпы зрителей, как выясняется, не являются отличительной чертой только нашего времени.