Юрий Щеглов - Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

У Толстого представлен и такой случай, когда пассивное подчинение ходу событий распространяется не только на способ действий, но и на способ принятия решения, ср. вынужденное решение об оставлении Москвы, принимаемое Кутузовым в Филях ввиду физической невозможности защитить ее ( ВМ , III, 4, III).

Что касается мотивов (6), (7), (9), то в интересующий нас архисюжет они не входят, хотя и участвуют в отдельных манифестирующих его сюжетах.

Нехватка некоторого объекта с последующей его выдачей описывается в Жолковский, Щеглов 1974 : 9–13 в терминах ПРЕП и ПРЕДВ.

В составе (19) общедетским может считаться компонент (б), а специфическим для Толстого – компонент (а), соответствующий его убеждению, что, во-первых, рассказ должен учить детей, а не просто развлекать их и, во-вторых, предметом изучения должны быть не глубокие тайны природы, а ее прикладные аспекты (см. Эйхенбаум 1974 : 36–39).

Возможно, это объясняется не только установкой на упрощение, но и характером аудитории толстовских «Азбук» (крестьянские дети), в которой Толстой не предполагал даже знакомства с фальшью.

Использование животных, явлений природы и машин (пóезда, корабля) реализует установки (19а, 19б) одновременно: с одной стороны, это традиционные предметы усвоения в детском возрасте, а с другой – устройства однозначного действия, свойства и ходы которых хорошо известны и в этом смысле отвечают требованию упрощенного изображения мира.

Отсутствие временных перестановок и параллельного действия типично для фольклора и древнего эпоса, в частности для Гомера, на которого сознательно ориентировался в этот период Толстой.

Пример существенно иного, нежели в ПР , конструктивного решения – КМР , где имеется достаточно разработанный эпилог (юмористическая бытовая сценка со сном на печи и жареными грибами), намечен и пролог (сбор грибов), но зато опущена линия неправильных действий и фактически вообще снята вся проблема стратегии поведения. В результате сохранен баланс упрощенности, типичный для «Азбуки» (рассказ занимает менее полустраницы).

Что касается взрослых вещей, то примером высокой оценки элементарных ценностей – еды, питья и т п. – после катастрофы может служить умонастроение Пьера после плена ( ВМ , IV, 2, XII).

В этом месте сходство П и А особенно поразительно. Собственно говоря, выстрел в сына и полет ядра, которые в А совершаются реально и в виде единой акции, в П даны лишь ментально и притом раздельно: выстрел – как угроза, а падение ядра – как метафора.

Данный пример естественно вписывается в толстовскую иерархию подлинных и неподлинных действий: действовать – подлиннее и безусловнее, чем видеть, слышать, обдумывать, а видеть – явно подлиннее, чем слышать (ср. поговорки типа «лучше видеть, чем слышать» – см. Пермяков 1968 : 316).

Что возвращение назад Толстой считал неправильным образом действий, видно из его слов в разговоре с Герценом о том, что если лед трещит, то единственное спасение – идти быстрее (см . Шкловский 1963 : 434).

Речь идет о ПОВТ кольцевого типа, т. е. воспроизведении в финале начального состояния после длительного и богато разработанного ОТК-ДВ. Сюжеты кольцевого типа распространены как в повествовательных, так и в лирических жанрах ( Жирмунский 1975 : 502; Шкловский 1929 : 69, 145).

Финал типа «Пре X без X -а» (при несомненности наступления этого X -а) весьма распространен, ср., например, конец романа Хемингуэя «По ком звонит колокол».

Жертва, спаситель и др. – названия архиперсонажей сюжета (см. п. IV).

Последние три признака противопоставления зон также могут показаться сами собой разумеющимися. Однако это не так.

Во-первых, можно представить себе альтернативные, более бедные варианты спациальной организации, отличающейся от (30) по тем или иным из этих признаков. Так, в принципе может не быть противопоставления по признаку присутствия / отсутствия других персонажей, которые могут либо (а) вообще не фигурировать в рассказе, либо, что интереснее со спациальной точки зрения, (б) фигурировать в рассказе и все же не противопоставляться по этому признаку. Идеальный (искусственный) пример случая (а) – ситуация из П или А , но без зрителей и родителей на палубе; реальное приближение к этому – в КМР (где, правда, вообще нет безопасной зоны). Идеальным примером случая (б) была бы ситуация со зрителем (или зрителем-помощником ), например охотником из К, находящимся рядом с жертвой в опасной зоне (но не подвергающимся опасности).

В реальных рассказах ( К, ДГ, А ) известное пространственное сближение зрителя-помощника с жертвой , находящейся в опасной зоне, имеет место; однако в этих случаях противопоставление по признаку присутствия / отсутствия других людей в опасной зоне все равно сохраняется, КОНКРЕТИЗИРУЯСЬ не как дистантность, а как отгороженность некой границей; ср. охотника на лошади в К , машиниста на паровозе в ДГ , матросов в лодке в А . Альтернативные (к ПР ) идеальные ситуации характерны, например, для рассказов Конан Дойла, где Шерлок Холмс находится в гуще опасности и защищен от нее не спациально, не дистанцией или границей, а лишь своим профессиональным иммунитетом.

Во-вторых, признаки (1) – (4) позволяют отличить кульминационные сцены от некульминационных, образующих как бы путь к ним из исходной «абсолютно безопасной» ситуации; пример – тот момент в ЧСБ , когда на улице уже идет расправа колодников с собаками (т. е. налицо противопоставление зон по признакам 1) и (2)), но Булька еще находится в доме рядом с хозяином (т. е. нет противопоставления по признаку (3)).

ОТК-ДВ типа разобщение / воссоединение является, по-видимому, сюжетной универсалией, в частности, в фольклорных текстах (ср. понятия disjonction – conjonction в работах А. Ж. Греймаса и его школы, об этом см., например, Бремон 1972 ). Оно особенно распространено в произведениях, в тему которых входит элемент ‘теплота общения, дружеский круг, компания’ и т. п. Это относится, в частности, к новеллам о Шерлоке Холмсе и романам Жюля Верна, где герои неоднократно разлучаются, назначая встречу в определенном месте и в определенное время, так что на всем протяжении разлуки ощущается тяга к совместности. Заметим, что запрограммированность и точный хронометраж воссоединения, характерный для этих авторов и выражающий тему победы науки над хаосом, разумного овладения непредсказуемыми, казалось бы, стихиями, Толстому совершенно несвойственны.