Елена Васеко - К истории аканья в московском говоре

Между тем необследованными остаются многие московские рукописи XV—XVI вв., среди которых большое место занимают памятники делового письма. Эти последние в меньшей степени, чем любые другие, скованы нормами традиционной орфографии и поэтому наиболее пригодны для реконструкции живого произношения.

Надежды на прогресс в решении вопроса о московском аканье следует, очевидно, связывать с введением в научный оборот нового материала из московских письменных текстов.

Настоящая статья представляет собой результат наблюдений над обозначением безударных гласных в текстах московского происхождения. В качестве источников использованы рукописи московских грамот первой половины XVI в., хранящиеся в ЦГАДА в Москве и принадлежащие к двум фондам: 1) фонду Древлехранилища Министерства иностранных дел и 2) фонду Коллегии экономии.

Отбор памятников для исследования производился с учетом того, чтобы по возможности были представлены документы разного содержания: духовные, договорные, отводные, жалованные, разъезжие (межевые), купчие, правые и др. Обращение к документам разного тематического наполнения продиктовано стремлением преодолеть лексическую ограниченность, присущую памятникам делового письма.

Как показало изучение орфографии московских памятников делового письма, в положении после твердых парных согласных и к , г , х в них наблюдается смешение букв а и о . Употребление а на месте о и наоборот распространяется как на первый предударный, так и на другие безударные слоги.

В этом положении употребление буквы а вместо о обнаружено в следующих случаях: б ало т ца (12 Пр.) [15] При воспроизведении примеров из рукописей выносные буквы вносятся в строку и отмечаются курсивом. Восстанавливаемые буквы заключаются в квадратные скобки. В ссылках на исследованные рукописи приводится их архивный номер. Однозначными и двузначными числами пронумерованы грамоты фонда Государственного древлехранилища. Нумерация четырехзначными числами указывает на грамоты фонда Коллегии экономии. В связи с тем что номера грамот Государственного древлехранилища по описи 135/1 из отдела 1 и Приложения в отдельных случаях совпадают, все грамоты Приложения кроме архивного номера снабжены еще пометой Пр. (например, 17 Пр.). , к п аля:нѣ (12 Пр.), вод аточью (12 Пр.), от вод аточи (12 Пр.), дел авую (12 Пр.), дост аканы (33).

Эти примеры можно дополнить некоторыми другими, в которых замена о буквой а наблюдается в именах собственных. К ним относятся: оленины… жены т аваркова (17) (ср. в этой же грамоте: оленины т оварковы), яр аславль (35), сы н дом ажиро в (12 Пр.), в а л (ь)шутино (17) [16] Полагаем, что эта форма образована от ольха ; ср. написания от воле х (17) в ол ха м (17). , к арасино (17) (ср. в этой же грамоте: к орасенку), л аманово (17), зык апашыно (возможно, от копать ) [17] Собственные имена по ряду причин рассматриваются отдельно (см. ниже), однако приведенные случаи ввиду их очевидной связи с соответствующими нарицательными существительными или глаголами считаем возможным поместить здесь. .

На употребление а вместо о указывает также написание предлога до в сочетании до н [ а ] шего указу (буква о исправлена из а ) (7155).

Случаев замены а на о в первом предударном слоге встретилось меньше. Вне сомнения стоят: з оложено у не г [о] (33), ск оза л (19 Пр.) (8 написаний), ск озали (19 Пр.), а также, возможно, пров ожати (8332), пл отити (12 Пр.).

В этом же ряду находится замена а на о в наречии направѣ . В грамоте 17 наряду с многочисленными случаями «обычного» написания с а наблюдаются и отступления в виде записи напр овѣ (6 раз). По употреблению буквы ѣ (она последовательно пишется под ударением и заменяется буквой е в безударных слогах) исследованные грамоты не отличаются от других московских рукописей. Поэтому то обстоятельство, что в форме направѣ — напровѣ писцы в конце регулярно ставят ѣ , дает основание для предположения об ударении на конечном слоге. Такое предположение вполне объяснило бы непоследовательность при обозначении на письме гласной корня этого слова (первый предударный слог).

В двух случаях встретилось употребление буквы ы : с ысонская (очевидно, от сосна ) (3 Пр.) и вор ыпае в ская (17).

Не все приведенные написания имеют одинаковую фонетическую ценность. В формах пров ожати, зык апашино, л аманово могло отразиться морфологическое чередование о — а , характерное для глагольных основ ( во́дит , зака́пывать, разла́мывать ). В некоторых случаях буква а могла появиться чисто графически, под влиянием а соседнего слога (дост ак аны, т ав аркова, л ам аново, зык ап ашыно) [18] На существование подобных описок в древних памятниках русского письма не раз указывали исследователи; см., например: Н. М. Каринский. Язык Пскова и его области в XV в. Спб., 1909, стр. 4. . Но здесь нельзя не учитывать и того обстоятельства, что аканье появляется раньше всего при ударном [а] [19] См. Р. И. Аванесов. Очерк русской диалектологии. М., 1949, стр. 65; Русская диалектология, под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой. М., 1964, стр. 40—41. .

Однако среди рассмотренных случаев преобладают такие, которые могут свидетельствовать лишь об одном: в живом языке писцов московских грамот первой половины XVI в. фонемы [а] и [о] в первом предударном слоге после твердых согласных не различались.

Написаний, которые могли бы свидетельствовать о неразличении гласных фонем [а] и [о] в других предударных слогах, в исследованных грамотах встретилось немного. Если брать слова исконно русские и ясные по своей этимологии, то таких случаев окажется только два: з ыкапашына (16) и н авогоро д скому (19). В первом из них буква ы вместо а употреблена, вероятно, во втором предударном слоге; во втором — употребление а вместо о падает на третий предударный слог. Написание к улупаевы х (17 Пр.) с у вместо о в расчет не принимаем, так как это, скорее всего, описка.

Заударные слоги дают большее число мены букв а и о .

Прежде всего здесь необходимо остановиться на написании пат ачиною (17). Употребление буквы а во втором от начала слова слоге встретилось только один раз. Во всех остальных случаях в указанном положении пишется всегда о . Ударение в этом слове было, вероятнее всего, на приставке [20] См. В. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, т. III. М., 1955, стр. 24. Следует отметить, что слова с приставкой па‑ в говорах представлены значительно шире, чем в литературном языке, ср. литературные падчерица , пасынок , паводок и диалектные павозка , пасевки , пастриги , пащенок и др. .