Литературный текст: проблемы и методы исследования. 8. Мотив вина в литературе (Сборник научных трудов)

Отказывается поначалу пить и молодой священник из «Двух помещиков». Он выпивает, повинуясь помещику. Обращая внимание начальства на «предосудительные места» в «Записках охотника», цензор Е. Е. Волков заметил в этой связи: «Говоря о священнике, которого автор встретил у помещика Стегунова, он представляет его в униженном и подобострастном положении, так несоответственным с саном служителя церкви. Обращение Стегунова с священником более чем фамильярное: оно близко к пренебрежению, с которым помещики, подобные Стегунову, привыкли обращаться со своими помещиками». [72] Цит. по: Оксман Ю. Г. От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника». Саратов, 1959. С. 268. А между тем это было типично для дореформенной России: «Попы в то время находились в полном повиновении у помещиков, и обхождение с ними было полупрезрительное, — вспоминал в „Пошехонской старине“ М. Е. Салтыков-Щедрин. — Церковь, как и всё остальное, была крепостная, и поп при ней — крепостной» и «обращались с ним <���с попом. — А.Б.> нехорошо (даже в глаза называли Ванькой)». [73] Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч.: В 20 т. М., 1965. Т. 17. С. 36, 37. Об отношении дворянства к духовенству подробно говорится в начале моей статьи «Образ семинариста в русской культуре и его литературная история (от комических интермедий XVIII века — до романа Надежды Хвощинской „Баритон“)» (см.: Традиция в фольклоре и литературе. СПб., 2000. С. 159–161). Очень показателен и тон «полупрезрительной иронии», который царит в описании духовенства дворянской литературой (см.: Соколов Ю.М. Сказки о попах // Поп и мужик: Русские народные сказки. М.; Л., 1931. С.25).

Известно, что «Два помещика» писались И. С. Тургеневым под воздействием острой критики В. Г. Белинского «Выбранных мест из переписки с друзьями». Откровенной полемикой с гоголевскими представлениями о значении духовенства в русской жизни насыщена и сценка между помещиком и священником. Однако в отличие от Белинского, который в «Письме к Гоголю» всячески поносил «гнусное русское духовенство» и характеризовал попа как «представителя обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства», [74] Белинский В. Г. Собр. соч.: В 9 т. М., 1982. Т. 8. С. 284. автор «Двух помещиков» изображает совершенно другого священника. Его «молодой человек», который «всё проповеди держит, да <���…> вина не пьет», не только является одним из «не похожих на своих собратьев» священников, которым симпатизировал Тургенев (ср. героя «Рассказа отца Алексея» [75] См.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Сочинения. Т. 9. С. 121. ), но и мало чем, в сущности, отличается от священников, выведенных Гоголем в «Выбранных местах из переписки с друзьями». Акцент делается на положении священника. Оно очень незавидно. Его достоинства считаются недостатками («молод еще»), и никто не видит в нем «другого и высшего» человека, как хотелось бы Гоголю. [76] См.: Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т. М., 1986. Т. 6. С. 203. От «мудрейшего и опытнейшего» из людей, который должен, по мысли Гоголя, «изобразить ему жизнь в ее истинном виде и свете», [77] Там же. молодой священник усвоит, что нужно не проповеди говорить, а водку пить и повиноваться своему помещику. Ему придется жить по понятиям столь любезной Гоголю «старой Руси», но это лишь усугубляет ситуацию и подчеркивает всю несостоятельность и несбыточность надежд, которые автор «Выбранных мест из переписки с друзьями» связывал с русским духовенством.

Многие исследователи творчества Некрасова, рассматривая художественную концепцию поэмы «Кому на Руси жить хорошо» и пытаясь реконструировать авторский ответ на заглавный ее вопрос, приходили к выводу о доминирующей роли образа Гриши Добросклонова — демократа и революционера, который обрел счастье служения народу. Эта идеологическая тенденция во многом определяла и пути решения проблемы «последней авторской воли», проблемы расположения частей произведения. [78] См.: Чуковский К. И. Мастерство Некрасова. М., 1962.

Думается, что незаслуженно забытыми или отвергнутыми оказались мнения других ученых, обращавших внимание на иные концептуально значимые образы, важные для понимания авторского замысла поэмы. В частности, речь идет о таком варианте завершения «Кому на Руси жить хорошо», как объявление счастливым человеком пьяницы. По свидетельствам мемуаристов, Некрасов всерьез обдумывал такую возможность и намеревался закончить свою поэму «иронически — скорбным ответом: „хмелю“», [79] Михайловский Н. К. Полн. собр. соч.: В 15 т. Т. 7. СПб., 1909. С. 22. «пьяному». [80] Успенский Г. И. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т. 6. М.; Л., 1950. С. 180. Такой финал интерпретировался как сатирический прием («…почувствовать себя блаженным в русском царстве нищеты и скорби человек может только в состоянии пьяного угара» [81] Чешихин-Ветринский В. Е. Н. А. Некрасов. Жизнь, личность и творчество // Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников, письмах и неопубликованных произведениях. М., 1911. С. 40. ) или как философское обобщение на тему русского национального характера: «В подпоясанном лычком человеке, открывающем истину мужикам, можно видеть олицетворение отрешившегося от житейских уз скитальца, свободного, как птица небесная, и тогда настроения Некрасова связываются естественно с столь русскими, чисто анархическими мечтами, бродящими в русской душе. Предполагаемый герой-пьяница мог быть представителем русской бродячей вольницы». [82] Там же.

Появление в поэме образа Гриши Добросклонова, по мнению комментаторов, по-новому решает тему счастливого и абсолютно отменяет вариант с пьяницей. [83] См.: Розанова Л. А. «Кому на Руси жить хорошо». Комментарий. Л., 1970. С. 23. Тем не менее правы, очевидно, те литературоведы, которые стремятся избежать односторонности в понимании некрасовского замысла: он «только выигрывает в глубине и значительности, получая разрешение не в наивно-идиллическом мажоре (но, конечно, и не в наивно-обличительном миноре), а в трагическом противоречии, восходящем к противоречиям самой действительности». [84] Гиппиус В. В. К изучению поэмы «Кому на Руси жить хорошо» // Сборник статей к 40-летию ученой деятельности академика А. С. Орлова. Л., 1934. С. 303–304. Это мнение не лишено оснований и может получить дополнительную аргументацию.

Обращает на себя внимание тот факт, что мотивы вина, пития, пьянства, образы подвыпивших героев и просто горьких пьяниц (как простых крестьян, так и барских лакеев) действительно пронизывают собой всю поэму. Необходимым условием, без выполнения которого невозможно путешествие семерых странников, становится появление скатерти-самобранки с «ведерком водочки», а «счастливые» на сельской ярмарке откликаются только на такое приглашение: