Абрам Рейтблат - Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы [litres]

роман есть только форма для представления политических, философических, нравственных или исторических истин в приятном и занимательном виде. В нынешних европейских романах завязка или происшествие есть только приманка к чтению; изображение характеров есть анатомия сердца человеческого , а целое есть разрешение философической, политической или нравственной задачи! <���…> Роман должен истреблять предрассудки и злоупотребления, представляя оные в настоящем виде, или посевать новые идеи, согревать чувство человечества в человеке, возвышать дух и знакомить с сердцем. Без основной идеи роман есть пустословие 323 323 Ф. Б. Письма из Петербурга в Москву. К В. А. У[шакову] // Северная пчела. 1831. № 286. 16 дек. .

Романист, по Булгарину, должен правдиво описать общество и нравы различных его слоев. При этом он учитывал, что общество меняется и что в разные эпохи на первый план выходят различные аспекты. В 1840-е гг., которые в России были отмечены развитием (пусть подспудным) буржуазных отношений, Булгарин писал: «Напрасно драматурги и романисты ищут теперь действия страстей в порывах любви и самоотвержения: нет, писатели нашего времени, для современной картины нравов, должны изучать биржу и конторы, в которых сосредоточены ныне все помыслы людей, двигающих мирными занятиями, торговлею и промышленностью!» 324 324 Журнальная всякая всячина // Там же. 1842. № 136. 20 июня.

Основной интерес у Булгарина как критика и рецензента вызывали нравоописательные и исторические романы, философские притчи и светская повесть.

Обсуждая нравоописательные романы, Булгарин ориентировался на английских сатириков (Аддисона, Джонсона), француза Жуи, русских сатириков XVIII в. (Новиков, Фонвизин), поляков (шубравцы и И. Красицкий).

Если в нравоописательных романах «идея», мораль утоплены в сюжете, то философские притчи (на восточном или фантастическом материале) передают их, по Булгарину, в аллегорической форме. Он положительно отзывался о восточных повестях А. П. Беницкого, а «Фантастические путешествия барона Брамбеуса» О. Сенковского встретил настоящим панегириком 325 325 См.: Ф. Б. Обозрение новых русских романов и других произведений словесности // Там же. 1833. № 269. 25 нояб. . Булгарин считал эту книгу незаурядным произведением европейского уровня, демонстрирующим ум, остроумие и ученость автора, выраженные в «привлекательном наряде веселости». Особенно выделял он в этой книге «Ученое путешествие на Медвежий остров», в котором автор, по его мнению, с одной стороны, дал остроумную критику развращенного и погрязшего в грехах человечества, а с другой – оставил читателю надежду, рисуя высокое предназначение человека.

Исторический роман, по Булгарину, должен достоверно изображать как исторические события и исторических персонажей, так и нравы, обычаи народа 326 326 См.: Ф. Б. Критический взгляд на новые русские романы // Там же. 1833. № 151. 8 июля. . По сути, это история в живых образах. Тут Булгарин ориентировался на Вальтера Скотта и в этом не был оригинален. Но любопытно, за что он его ценил: «Вальтер Скотт для составления своего романа выбирает всегда какую-нибудь эпоху истории, изобильную романическими или чрезвычайными происшествиями; к историческим лицам, которых он выводит на сцену, примешивает людей всех состояний и представляет в их подлинном виде. Домашняя и общественная жизнь, наряды, пиршества, ремесла и занятия, язык, подробности местоположения городов, деревень, замков, все списано с натуры самым верным образом» 327 327 Ф. Б. [Рец. на: Скотт В. Аббат, или Некоторые черты жизни Марии Стуарт, королевы шотландской: В 4 ч. СПб., 1826] // Там же. 1826. № 15. 4 февр. , «его романы занимательны и вместе с тем поучительны в отношении к истории нравов и к нравственности» 328 328 Ф. Б. [Рец. на: Скотт В. Ивангое, или Возвращение из крестовых походов: В 4 ч. СПб., 1826] // Там же. 1826. № 89. 27 июля. .

Во всех трех названных жанрах Булгарин нередко выступал и сам. В этом плане довольно неожиданно, что он испытывал немалый интерес к светской повести и светскому роману. О романе «Герой нашего времени», который Булгарин относил к числу светских романов, он писал:

«Герой нашего времени» есть создание высокое, глубоко обдуманное, выполненное художественно. Господствующая идея есть разрешение великого нравственного вопроса нашего времени: к чему ведут блистательное воспитание и все светские преимущества без положительных правил, без веры, надежды и любви? Автор отвечает своим романом: к эгоизму, к пресыщению жизнью в начале жизни, к душевной сухотке и наконец к гибели. <���…> Картины, портреты, характеры написаны мастерскою кистью, слог живой, увлекательный, язык русский превосходный, чистый, ясный, правильный, без кудреватостей, без вычурностей. Ума бездна! Занимательность в каждом очерке так сильна, что невольно увлекает читателя. Цель высокая! <���…> Лучшего романа я не читал на русском языке! 329 329 Ф. Б. [Рец. на: Лермонтов М. Герой нашего времени. СПб., 1840] // Там же. 1840. № 246. 30 окт.

Но ценил он не только Лермонтова. Роман В. А. Вонлярлярского «Большая барыня», по его мнению, «стоит рядом с “Героем нашего времени” по изложению и анатомии сердца человеческого» 330 330 Ф. Б. Ливонские письма. Х // Там же. 1852. № 183. 16 авг. . Очень талантливыми он считал также таких авторов, как В. А. Соллогуб (в 1856 г. он называл Соллогуба «первым русским писателем нынешнего времени» 331 331 Журнальная всякая всячина // Там же. 1856. № 53. 7 марта. См. также: Журнальная всякая всячина // Там же. 1842. № 64, 233. 21 марта, 17 окт.; Журнальная всякая всячина // Там же. 1845. № 73. 31 марта. ) и эпигон А. А. Бестужева П. П. Каменский 332 332 См.: Ф. Б. [Рец. на: Каменский П. Повести и рассказы. СПб., 1838] // Там же. 1838. № 89. 22 апр.; [Рец. на: Каменский П. Искатель сильных ощущений. Пб., 1839] // Там же. 1839. № 284. 15 дек. Без подп. . Этих писателей он выдвигал в противовес представителям «натуральной школы», при этом светский роман выступал как разновидность нравоописательного романа, в которой действие происходит в светской среде.

К концу своей литературной деятельности Булгарин стал меньше акцентировать дидактический аспект литературы и большее внимание уделять ее психологическим аспектам: «Для романиста у нас одно поприще: внутренняя жизнь человека во всех сословиях, изображение действий разума и сердечных побуждений в различных обстоятельствах жизни и в каждом сословии, и, так сказать, очертание внешней оболочки нашей частной жизни, сообразно уму, образованности и чувствам каждого описываемого лица» 333 333 Ф. Б. Ливонские письма. X. .

В сфере поэзии Булгарин всегда делал акцент на произведениях воспитующего, гражданственного и патриотического звучания. Он полагал, что «поэзия должна избирать предметы, выходящие из обыкновенного круга повседневных приключений и случаев; иначе она превратится в рифмоплетство», нужны «предметы возвышенные» 334 334 Ф. Б. [Рец. на: Баратынский Е. Эда. Пиры. СПб., 1826] // Северная пчела. 1826. № 20. 16 февр. . Поэтому он восхвалял Рылеева как национального поэта, который не залетает в мечты и туманы 335 335 См.: Ф. Б. [Рец. на: Рылеев К. Войнаровский. М., 1825] // Там же. 1825. № 32. 14 марта. , и издевался как над «бесконечными элегиями» 336 336 Ф. Б. [Рец. на: Скотт В. Аббат, или Некоторые черты жизни Марии Стуарт, королевы шотландской: В 4 ч. СПб., 1826] // Там же. 1826. № 15. 4 февр. , так и над вакхической поэзией Языкова и т. п., утверждая, что «бойкие стихи певцов радости и веселия, равно как и мрачные оттенки картин чужого неба, не трогают читателей» 337 337 Ф. Б. [Рец. на: Веневитинов Д. В. Сочинения. М., 1831. Ч. 2] // Там же. 1831. № 75. 4 апр. .