Дэниел Эверетт - Как начинался язык. История величайшего изобретения

Орудия, особенно когда они обобщены и найдены в разных местах, например «наборы инструментов» ранних людей, указывают на наличие общих целей, проблем и их решений. Например, шёнингенские копья (300 000–400 000 лет) являются свидетельством наличия культуры у Homo heidelbergensis , который, возможно, был одной из форм Homo erectus . Такие копья указывают на то, что эти люди охотились, что кололи добычу, а не метали в нее копья [57], и охоту заранее планировали. Таким образом, копья являются репрезентацией культурных задач, знаний и техник. Для членов культуры, которая их использовала, они являются символическими объектами, особенно в свете доступных нам свидетельств наличия культуры у эректусов .

Рис. 11. Шёнингенское копье.

Поскольку орудия — это символы, они также проявляют свойство, которое большинство теоретиков считает неотъемлемым свойством языка и называют его «перемещаемостью». Этот термин относится к значению, возникающему в отсутствие объекта или референта, — например, песня, которая нравилась вашей матери, напоминающая вам о ней, когда ее уже нет рядом. У орудий также есть интенциональность — они являются, в том числе, результатом умственной концентрации их создателя. Будучи символами, они также имеют культурное значение — это репрезентация деятельности, перемещенной с формы и значения орудия. Копье означает «охотиться», даже если конкретное копье в действительности не используется для охоты. Наконец, орудия могут демонстрировать один из аспектов пирсовских знаков — порождать интерпретант — в том смысле, что лишь отдельные части орудий значимо связаны с их назначением. Лезвие ножа важнее для его значения, чем цвет или материал рукояти. Топор может быть полым или выполненным из разных материалов. Значение имеет качество режущей кромки. Таким образом, орудия, если их внимательно изучить, демонстрируют когнитивные границы ассоциаций со значением, не являющимся совершенно условным (поскольку орудие безусловно в той мере, что у него есть ограниченное число конструктивных вариантов выполнения задачи, для которой оно предназначено), но все равно достаточно условным, чтобы считаться символом.

В старых вестернах кавалерист-разведчик может по стреле, извлеченной из тела жертвы, определить, какое племя ее изготовило: «Это стрела команчей, дружище». Такая культурная идентификация одновременно символична, условна, конвенциональна и интенциональна. Другими словами, она символична. Условность проявляется во внешнем виде, культурной специфичности выполняемой задачи или культурной регуляции использования орудия.

Давайте снова рассмотрим знаменитые шёнингенские копья. Для их изначальных владельцев они были бы связаны с мыслями, то есть символами, повествующими об охоте, смелости, заботе о своих семьях и о смерти. Некоторые из этих копий были предназначены для нанесения колющих ударов, а не для метания. Мужчине- эректусу (или, если угодно, гейдельбергеисису ), наверное, требовалось много тестостерона, чтобы отважиться выйти с ним против слона. Подбежать прямо к нему и воткнуть в него копье! Слонобой. Такое копье несет в себе столь же богатый смысл и символизм, как и изображения на стене пещеры во Франции.

Другой пример орудий-символов — резьба по раковинам с Явы, принадлежащая эректусам (рис. 12) [58]. Резьба эта примечательна не только древностью, но также местом находки и тем, что выполнил ее Homo erectus . В отличие от Флореса, до Явы раньше можно было добраться пешком через заболоченный участок, который сейчас находится под водой и носит название Зондский шельф.

Рис. 12. Яванская раковина с гравировкой, выполненной эректусом.

Геометрические узоры на яванской раковине могли быть просто украшением, отчасти сформированным особенностями восприятия, характерными для мозга, по-видимому, имеющего особую расположенность к геометрическим формам. А возможно, эти отметки были символами, смысл которых навсегда утерян. Они могли быть даже чем-то средним между иконическими знаками и символами, предвестниками репрезентации значения. Подозреваю, что верна первая версия. Тем не менее, мы знаем, что создатель этого произведения, женщина или мужчина из Homo erectus , взял зуб акулы и, сильно нажав им на раковину, вырезал эти фигуры. Отметим, что линии четкие и ровные, без разрывов. Нанести такие узоры древний человек мог, только приложив усилие, достаточное для того, чтобы пройти сквозь коричневый верхний слой (который сейчас уже разложился и исчез) и прорезать саму твердую белую раковину. Человек должен был резать без остановки, иначе в линиях были бы заметные разрывы. В этих отметках есть интенциональность.

Что бы ни значили эти узоры, они являются, по меньшей мере, проявлением намеренных (интенциональных) действий. Возможно, они иконические или даже символические — они могут быть репрезентацией волн или морского путешествия. Удивительно, но их сделали около 540 000 лет назад. Сами раковины использовались в качестве скребка или лезвия, возможно, даже оружия — как их использовали американские индейцы в конце XVII — начале XVIII вв.

Томас Морган и его коллеги в 2015 г. опубликовали работу, в которой утверждают, что существует непосредственная связь между развитием орудий и возникновением языка:

Полученные нами результаты подтверждают гипотезу о том, что изготовление гомининами каменных орудий стимулировало отбор по целенаправленному обучению и языковым способностям, и позволяют предположить, что (1) низкоуровневая передача социального опыта, то есть имитация/подражание, могла способствовать застою олдувайского технокомплекса, продлившемуся около 700 000 лет, а (2) обучение и протоязык стали основой появления ашельской технологии. В настоящей работе обосновывается постепенная эволюция языка и утверждается, что от простой символической коммуникации до современного поведения прошли сотни тысяч лет [59].

Эта область исследований активно расширяется, связывая изготовление орудий с эволюцией языка через развитие мозга. Таким образом, наличие в обществе орудий, рассматриваемых в качестве символов, указывает на то, что их изготовители достигли определенной формы символической репрезентации, хотя степень близости между сложностью орудий и сложностью языка иногда преувеличивают.

Говоря об отношении орудий к языку, мы рассматриваем свойства орудий и языка культуры, в них проявляющиеся: общие задачи и способность сопоставлять форму и назначение. А это концептуальная основа символов. Олдувайские орудия — древнейшие из известных. Ими начали пользоваться примерно 2,6 млн. лет назад. Такие орудия использовались, чтобы рубить, скоблить и дробить. Изобретены были, вероятно, Homo habilis (если считать его отдельным видом, а не одним из эректусов , как полагают некоторые) или австралопитеками. А вот орудия, найденные в долине Олдувай, определенно были изготовлены эректусами (см. рис. 13). Это грубо обработанные камни, использовавшиеся в качестве инструментов или оружия, вроде молотка или топора. Они не идут ни в какое сравнение с более тонкими орудиями, появившимися позже, но свидетельствуют о прогрессе в технологии гоминин и, вероятно, являются предвестниками культуры.