Дэниел Эверетт - Как начинался язык. История величайшего изобретения

Еще один важный компонент динамической теории языка и жестов, разработанный Макнилом, — это повторяющиеся жесты, или кечмент ( catchment ). Понятие довольно специфическое, но оно важно для осознания того, как жесты подкрепляют коммуникацию, а, следовательно, и потенциальной роли жестов на ранних этапах эволюции языка. Кечмент указывает на то, что две разделенные во времени части дискурса идут вместе — повторение одного жеста говорит о формировании элемента из точек с этими жестами. В сущности, кечмент — это способ маркировки целостной части дискурса с помощью жестов. Макнил пишет:

[А] кечмент реализуется, когда одна или несколько характеристик жестов возникают по крайней мере, в двух (не обязательно последовательных) жестах. Логика в том, что повторяющиеся образы указывают на общую тему дискурса, а тема дискурса продуцирует жесты с повторяющимися характеристиками… Кечмент — что-то вроде потока визуально-пространственных образов, проходящего через дискурс и обнаруживающего более крупные элементы дискурса, которые в его отсутствие казались бы отдельными, самостоятельными частями [171].

Предположим, что во время разговора каждый раз, упоминая друга, которому что-то от вас нужно, вы демонстрируете открытую ладонь, развернутую вверх, при этом пальцы тоже направлены вверх. Жест начинает ассоциироваться с этой темой, маркирует ее и тем самым помогает слушателю следить за организацией ваших высказываний.

Другими словами, посредством кечмента жесты помогают говорящему выстраивать предложения и их части для использования в повествовании или диалоге. Без жестов не было бы языка.

Чтобы продемонстрировать неразрывную связь между речью и жестами, разработаны различные эксперименты. Один из самых известных экспериментов называют задержанной акустической обратной связью. Для проведения этого теста подопытному надевают наушники, через которые он слышит собственную речь с задержкой примерно в 0,2 секунды, что примерно соответствует средней длительности слога. Из-за этого возникает акустическое заикание. Говорящий пытается приспособиться, замедляя темп речи. Однако это не помогает, поскольку обратная связь тоже замедляется. Тогда говорящий начинает упрощать грамматику. Кроме того, производимые говорящим жесты становятся более выраженными, более частотными — таким образом говорящий пытается решить стоящую перед ним коммуникативную задачу. Но самое замечательное здесь то, что жесты остаются синхронизированы с речью несмотря ни на что. Или, если следовать терминологии Макнила, «жесты не теряют синхронизации с речью». Это значит, что жесты связаны с речью не каким-то внутренним процессом счета, а интенцией и значением, которые преследует говорящий. Говорящий гармонически подстраивает жесты и речь друг под друга, чтобы обеспечить необходимую маркировку содержания.

Другие эксперименты также иллюстрируют тесную взаимосвязь между речью и жестами в обычном разговоре. В одном из экспериментов был участник, которого называли «IW». В возрасте 19 лет IW перенес инфекционное заболевание, в результате чего полностью лишился осязания и чувства ориентации в пространстве ниже шеи. Было экспериментально установлено, что IW не мог контролировать движения рук, если он их не видел (например, сидя за столом, когда руки находились под столешницей). Удивительно, но во время разговора жесты IW были хорошо скоординированы, спонтанны и четко соотносились с речью, как будто у него вовсе не было сложностей с контролем движений. Случай IW свидетельствует о том, что речевые жесты отличаются от других вариантов использования рук, даже от других жестов рук. Некоторые считают, что такая связь является врожденной. Но нам слишком мало известно о связи жестов и речи в мозге или физиологических особенностях субъекта IW, чтобы делать такие выводы. Однако, как бы там ни было, такая координация существует, а речевые жесты очень сильно отличаются от использования рук для прочих задач.

Еще одно важное наблюдение, подчеркивающее особую взаимосвязь между жестами и речью: жесты используют даже слепые [172]. Это означает, что жесты — важная составляющая нормальной речи. Использование жестов слепыми преподносит нам еще один урок. Поскольку слепой человек не мог наблюдать жесты в своем речевом окружении, его жесты не будут в точности соответствовать местной культуре зрячих. Однако этот же факт указывает на то, что жесты являются частью коммуникации, а язык холистичен. Когда мы вовлечены в коммуникацию, то используем свои тела настолько, насколько это возможно. Мы «чувствуем» то, о чем говорим, конечностями и лицом.

Связь между жестами и речью также подвержена влиянию культуры. Полевые исследователи, работающие с австралийским народом аранда, зафиксировали множество случаев продуцирования жестов, когда речь уже завершена. Полагаю, причина этого довольно проста. Аранда просто предпочитают, чтобы жесты следовали после речи. Отсутствие синхронизации между жестами и речью — это некая культурная опция, культурная ценность. Жесты у аранда можно интерпретировать примерно так же, как жесты у кенийского народа туркана — у них принято, чтобы жесты выглядели как отголоски или эхо речи, усиливая ее.

Важны были жесты для Homo erectus ? Думаю, да, если основываться на работе Макнила. Он вводит термин «эквипримордиальность», под которым понимается, что жесты и речь возникли в ходе эволюции языка одновременно и в равном объеме. Без жестов языка не было, и быть не могло. Если это верно, утверждает Макнил, то «речь и жесты должны были эволюционировать вместе». «Ни жесты, ни речь отдельно существовать не могли». К такому выводу я прихожу на основе своей концепции тройственности структуры. Язык не может существовать без грамматики, значений и маркеров. Точно так же, как не может быть интонации без языка или языка без интонации.

Разобравшись с тем, как жесты обретают для людей смысл, мы можем перейти к рассмотрению эволюционной истории о связи между жестом и языком. Теория Макнила строится на предположении о том, что речь первых людей и нынешних младенцев «голофрастична», то есть, в первых высказываниях нет «частей» — есть лишь целое. Возвращаясь к уже упомянутому гипотетическому первому высказыванию эректуса , «Шамаламадингдонг!», произнесенному в тот момент, когда человек заметил на расстоянии около сотни метров бегущего к нему саблезубого тигра. Весьма вероятно, что человек активно жестикулировал, кричал и вообще задействовал все свое тело, чтобы сообщить об увиденном, если только не застыл на месте от страха. Тело и голова, скорее всего, были направлены в сторону тигра. Позже он, вероятно, воссоздавал эту сцену, используя немного другие жесты и интонации (теперь он уже спокоен). Человек мог в первый раз произнести высказывание как «ШАМАЛАмадингДОНГ», при этом производя движения руками на «шама» и «донг». В следующий раз интонация могла выделить другую часть высказывания — «шамаламаДИНГдонг». Быть может, жесты остались на «шама» и «донг», или, что более вероятно, они были больше связаны с возможными изменениями интонации. Также эректус мог непреднамеренно разделить голофрастическое — единое — высказывание и изменить его, получив конструкцию с отдельными частями. Макнил предполагает, что именно в этот момент появляется грамматика.