Дэниел Эверетт - Как начинался язык. История величайшего изобретения

То есть для Хомского без рекурсии нет языка. Но данные об эволюции языков и наблюдения за современными языками рисуют совершенно иную картину. Они указывают на то, что рекурсия начала появляться в языке, как мы писали ранее, через язык, просодию и другие варианты декомпозиции голофрастических высказываний.

Звуки речи порождали звуковые символы (слова и фразы), символы постепенно начинали использоваться в рамках более длинных цепочек символов. Жесты и интонация, будь они точно связаны с определенными частями высказываний или только воспринимались в качестве таковых, приводили к декомпозиции символов. Другие символы могли появляться на основе высказываний, у которых изначально не было особой внутренней структуры, но которые постепенно делились на части посредством жестов, интонации и т. п.

Смысл в том, что рекурсия вторична по отношению к коммуникации, а фундаментальная человеческая грамматика, которая обеспечила появление первых человеческих языков, — это грамматика G 1 [162].

Теория Хомского (грамматика прежде всего) не соотносится с данными об эволюции человека и культурными свидетельствами о возникновении усовершенствованной коммуникации. Она игнорирует учение Дарвина о постепенной эволюции, ничего не говорит о развитии иконических знаков, символов, жестов, языков с линейной грамматикой и т. д., предлагая вместо этого удовлетвориться генетической сальтацией, которая якобы неожиданно наделила людей рекурсией. Еще раз отметим, что, согласно этой теории, коммуникация не является главной функцией языка. Хотя все существа так или иначе общаются, только у людей есть язык, поскольку только у людей имеются структурно-зависимые правила [163].

Невыражаемые культурные знания формируют грамматику, поэтому они также важны для ее компонентов: слов, жестов, фонологии, синтаксиса, дискурса и диалогов. Однако многие лингвисты и антропологи часто не рассматривают жесты вообще либо излишне поспешно заключают, что они являются вторичными средствами речи, отдельным, самостоятельным аспектом человеческого поведения. Но исследователи, представляющие различные теоретические подходы, показывают, что между движениями рук, лингвистической структурой и познанием существуют тесные взаимосвязи, поддерживаемые невыражаемым культурным знанием. Любая теория эволюции языка должна включать рассмотрение «симбиоза» между руками, ртом и мозгом, а также объяснять, как он мог развиться [164].

Кроме того, кто-то утверждает, что некоторые специфические компоненты жестов, имеющие отношение к языку, являются врожденными. Такие исследования, родоначальником которых считается Сьюзен Голдин-Медоу, направлены на изучение «спонтанного возникновения» движений рук у детей, не имеющих доступа к первичной лингвистической информации, например у глухих детей, воспитываемых слышащими родителями, не владеющими языком жестов. Она называет эти жесты «домашними знаками» (homesigns), а жестовые системы, которые она изучает, могут иметь решающее значение для того, чтобы отделить врожденное от культурного и априорное от апостериорного в том, что мы называем темной материей языка и сознания.

Чтобы разобраться в роли жестов для языка, следует изучить их совместную работу с интонацией, грамматикой и значением. Можно составить определенное представление о том, как эти способности сочетаются, если рассмотреть жесты и интонацию в качестве «выделителей», помогающих слушающим отделять новую или важную информацию от старой информации, которую говорящий считает общим, разделяемым знанием. Мы можем рассмотреть, как развивались исследования жестов и человеческого языка от древнейших времен до современности. Без понимания жестов невозможно понимание грамматики, эволюции языка и его прагматики. Жесты — необходимый компонент более полного представления о языке, его происхождении и роли в человеческой культуре, коммуникации и познании.

Язык холистичен и мультимодален. Какой бы ни была грамматика языка, он задействует всю личность целиком: интеллект, эмоции, руки, рот, язык, мозг и прочее. Языку также требуется доступ к культурной информации и невыражаемому знанию при продуцировании звуков, жестов, интонационных схем, мимики, движений и поз, которые также являются отдельными аспектами языка. Начать следует с обзора функций и форм существования жестов в разных языках мира, в том числе и вероятном языке (языках) первых Homo . Жесты могут быть сложными или простыми. Но им можно обучиться.

Жесты, сопровождающие человеческую речь, обнаруживают пересечения между культурой, личным опытом, интенциональностью и другими компонентами «темной материи» или невыражаемого знания. В человеческих грамматиках есть два вида знаний, как и в большинстве других областей знания, — это статические и динамические знания. Вероятно, они соотносятся с декларативной и процедурной памятью, хотя это не совсем одно и то же. Статическое знание — это перечень всего, что мы знаем. Правила повествования — статическое знание. Динамическое знание — это понимание того, как происходят изменения, а также умение приспосабливаться к ним в реальном времени. Если статическое знание — это знание о том, как рассказать историю, то динамическое знание — это само повествование. Жесты являются важным элементом наших мультимодальных языков. Они обладают сложными структурой, значениями и правилами использования. Современные исследования демонстрируют, что жестикуляция настолько же сложна в плане функций и внутренней структуры, как и прочие компоненты языка. Но мы еще раз отметим, что они не являются лишь дополнением к языку. Без жестов не может быть языка. Большинство жестов применяются неосознанно и задействуют невыражаемое знание. Они сформированы потребностями языка, который улучшают, и культуры, из которой возникают.

Кеннет Пайк рассматривал жесты как свидетельство в пользу того, что язык следует изучать с точки зрения единой теории человеческого поведения:

Есть одна игра, в которой люди сначала поют куплет «Under the spreading chestnut tree»… [165] Потом они повторяют куплет и заменяют слово spreading жестом — широко расставляют руки в стороны. Слово при этом не произносится, а полностью замещается жестом, причем длительность жеста должна быть такой же, как длительность слова в куплете. При следующем повторении куплета слово spreading опять заменяется жестом, кроме того, слог chest [166] опускается, а промежуток заполняется жестом — игроки бьют себя руками в грудь. При следующем повторении игроки шлепают себя рукой по голове, вместо того чтобы пропеть слог nut… [167] Наконец, после нескольких повторений и замен слов жестами остается лишь несколько соединительных слов, например the , и последовательность жестов, исполняемых в соответствии с исходных ритмом песни [168].