Дэниел Эверетт - Как начинался язык. История величайшего изобретения

Есть другие типы жестов, которые важны для коммуникации людей. К ним относятся иконические жесты, метафорические жесты и ритмы. В каждом из них проявляется особая грань взаимоотношений между жестами и речью, а также их отношения с познанием и культурой. Здесь мы их подробно обсуждать не будем, однако заметим, что они являются свидетельством сложности отношений между жестами и речью; они также вносят свой вклад в наше продвижение по семиотической прогрессии.

Тем не менее, до сих пор не доказано, что какой-либо компонент грамматики, жестов или других аспектов языка имеет отношение к геному Homo sapiens . По-видимому, вполне достаточно культурного, статистического и индивидуального апперцепционного обучения, подкрепленного эпизодической памятью человека. Литература изобилует утверждениями об обратном, в частности, что есть феномены, которые объясняются только тем, что язык осваивается, по крайней мере, частично, на основе особых языковых предрасположенностей у новорожденного обучающегося.

Утверждается, что есть случаи спонтанного возникновения языков в сообществах, у которых якобы не было языка, например никарагуанский жестовый язык и ас-сайидский жестовый язык. Некоторые предполагают, что эти языки появились внезапно и сами по себе, когда сообществам потребовался язык, которого у них до этого не было. У таких утверждений есть одно противоречие — эти языки начинаются с очень простых структур, а затем со временем постепенно усложняются по мере развития социальных взаимодействий. Зачастую на развитие сложности, хотя бы близко приближающейся к более разработанным языкам, уходит не менее трех поколений. Но именно этого и следует ожидать, если они не формируются на основе врожденного знания, а изобретаются и совершенствуются по мере их изучения последующими поколениями. Поэтому, даже если такие примеры и обеспечивали бы свидетельства некой врожденной предрасположенности к языку, то врожденные знания были бы очень ограниченными [174].

Сьюзен Голдин-Медоу считает, что хоумсайнеры (люди, пользующиеся домашними жестовыми знаками) вырабатывают символы для предметов, принципов их организации и составляющие отдельных жестов. Также она полагает, что вновь создаваемые жесты могут заполнять слоты в более крупных структурах, являющихся подобием предложений и описываемых древовидными схемами, о которых мы упоминали ранее. Она рассматривает еще несколько характеристик домашних жестовых знаков. Ее вывод: все эти знания должны быть врожденными, иначе как они могли так быстро появиться у группы носителей?

Но ни одна из этих характеристик не является специфически языковой. Индексы и иконические знаки, по всей видимости, — ранние формы жестов, которые по-разному используются несколькими видами. Нет причин полагать, что людям сложно осваивать домашние жестовые знаки. В действительности один из вариантов интерпретации полученных Голдин-Медоу результатов как раз и заключается в том, что дети с легкостью изучают и начинают использовать символы. Предмет — это форма и значение. Когда ребенок изучает предмет и хочет общаться, он, в силу инстинкта к взаимодействию или наличия эмоциональной потребности, составит репрезентацию предмета и его значения, пользуясь средствами той культуры, которая есть у него в распоряжении, — это, вероятно, самое удивительное качество нашего вида. Дети участвуют в жизни родителей, даже если не владеют языком, и пытаются общаться, как показывает нам удивительная история жизни Хелен Келлер. Обладая зрением, слухом или осязанием, ребенок может получать информацию из своего окружения или от родителей/опекунов, что и происходит в большинстве случаев. Обучаясь использованию предметов, узнавая об их характерных свойствах и значении для родителей и окружения, ребенок закономерно начинает ссылаться на предметы в процессе общения. Причем так делают представители многих видов (по крайней мере, это весьма распространено у млекопитающих). Целостные предметы, то есть воспринимаемые целиком в пространстве и времени, наиболее характерны и относительно легко осваиваются собаками, людьми и другими видами. Люди стараются создавать репрезентации для предметов, поскольку, в отличие от других животных, у них есть стремление к коммуникации.

Тот факт, что для детей некоторые свойства предметов выглядят более заметными, в целом неудивителен, однако, согласно Голдин-Медоу, пока не вполне ясно, почему особо выделяются размер и форма. Она относит это на счет нативных способностей ребенка. Но я бы предложил для начала рассмотреть, как предметы используются, репрезентируются, структурируются и оцениваются на примере опекунов ребенка. Мебель, посуда, жилища, инструменты и прочие предметы окружения типичных американских родителей проще организованы и их просто больше, чем других предметов с характерными свойствами. По крайней мере, это можно проверить экспериментально, но сведений о том, что такие тесты проводились, у нас нет.

Применительно к утверждениям о том, что речь хоумсайнеров организована иерархически, есть две оговорки. Первая: на практике наличие структуры и простое сопоставление слов (наподобие бусин на нитке) определить довольно сложно. Связаны ли три предмета, представленные на схеме (а) или (b) на рис. 34?

Рис. 34. «The big boy».

Возможны оба варианта, а причины, по которым мы выберем тот или иной ответ, будут исключительно теоретическими. Например, на языке пираха возможны высказывания: «Мужчина здесь. Он высокий», или «Я сказал: „Ты идешь“». Их можно интерпретировать следующим образом: «Здесь тот мужчина, который высокий», или «Я сказал, что ты идешь». Но вполне возможно, что анализ этих фраз будет намного проще, поскольку у синтаксиса нет иерархической структуры. Ни в одном из примеров Голдин-Медоу, предположительно демонстрирующих иерархические структуры в высказываниях хоумсайнеров, нет убедительных свидетельств того, что это структуры типа (b). Вторая оговорка: некоторые конфигурации обеспечивают естественные решения для репрезентации информации, независимые от языка, а потому, если они обнаруживаются в некоторых языках, это не является аргументом в пользу существования врожденной склонности к языку. Опять же, если структура обеспечивает пригодное решение для передачи информации, то больше ничего можно уже не говорить о том, почему же оно обнаруживается в разных языках по всему миру. Когда вследствие повышения сложности социальной организации возрастают информационные потребности, иерархия становится наиболее эффективным решением для упорядочивания информации в самых разных областях. Компьютеры, атомы, галактики и многие другие объекты в природе организованы именно так. Это естественное и наблюдаемое явление. На самом деле для любого действия, включающего упорядочивание, например «надо сделать X до того, как начнем делать Y», есть своя структура. Такие решения используются в автомобилях, поведении собак и файловых системах компьютеров. Каких-то особых качеств при проявлении в языке у них нет.