Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Идиатуллин скроил «Последнее время» по тем же лекалам. Скажем, орт, которого невесть каким ветром занесло сюда из преданий коми, потусторонний двойник человека, стал роботом из ртути – короче, Терминатор-2.

Насчет «этно», думаю, все уже понятно. Фэнтези – да вот оно, в полный рост и в классическом изводе. Избранный, что всех спасет, – налицо, Прекрасная Дева, что не знает, кому дать, – тут как тут, Мудрец – присутствует, а равно и Воительница, беспощадная к мужикам, – но это отдельная тема. Квест? – как живой. Без квеста, кстати, вполне можно было обойтись – тексту он совершенно не нужен. Как и чертова уйма статистов, различимых лишь по именам, как и большинство сюжетных линий, что упрямо не желают завязаться в один узел.

Для полноты картины добавьте полное отсутствие логики. Почему вода горчит, почему рыба тухнет, а зерно гниет? – земля устала от людей. Почему устала? «Она снимает с себя данный нам обет защиты и обеспечения. Потому ли, что мы нарушили свой обет защиты и ухода. Потому ли, что просто надоели. Старцы. Или юл-мары. Или все мары. Или все люди. Или все люди и боги», – разбирайтесь, суки, сами. И кто сказал, что с мигрантами дела пойдут на лад? От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Ладно, автору виднее.

Про железные деревья, силовые самокаты и ртутного Терминатора вы уже наслышаны. Но я давно заметил, что запланированные чудеса нашим прозаикам фатально не удаются. Внеплановые впечатляют гораздо больше. Вместо суглинка у Ш.И. глинозем, вместо кремня – кремний. Хотя после Веллера с Пелевиным это так себе чудеса, второсортные. А вот и эксклюзивные, для краткости – в пересказе. Цепень обматывается вокруг пищевода, – да этак паразит с голоду подохнет, ему тонкую кишку подай. Деревья и бабочки бывают костистыми, – где ты, Нобелевский комитет? Вареная свекла становится серой и морщинистой, – Шамиль Шаукатович, попросите жену винегрет приготовить: много нового узнаете. Нет в мире ни христианства, ни гностицизма, ни буддизма, зато манихеи налицо, – ну, у Идиатуллина и не то случалось. После миски щей с горкой я перестал чему-то удивляться.

О языке мы тоже потолковали, но лишь отчасти. Авторская речь вязка и вычурна, будто дневник старшеклассницы, начитавшейся лавбургеров: «В спальне слоями висела тишина, каждый слой имел свой цвет и запах, от черно-синего до мутно-серого, от тряпочно-затхлого до кухонно-горелого. Нижний слой был подкрашен сопением забитых носов». Окончательно гробит роман лихая стилистическая чересполосица под стать незабвенной Колядиной: «эстетическое впечатление», «эффективность» и «рейдеры» рядом с «шувырзо» и «кугызой» , ага. Особенное эстетическое впечатление производят «стырить» и «фингал» . Кто ж это выдержит, рейдеров с фингалами? Вот боги и умерли, и земля устала…

Да разве на том стоит современная проза? Для «РЕШки» такие мелочи попросту несущественны: вынь да положь актуальные тренды. Феминизм, к примеру. Для степнячки Кошше Идиатуллин сочинил целую миссию: пробраться-достать-доставить, но на самом деле миссия у нее другая – развешивать вокруг себя гирлянды мужской требухи: «Вместо левого глаза у него было вдавленное синеватое веко, из-под которого будто стекало разбитое яйцо с багровым желтком. Из черной дырки между ключицами толчками бил фонтанчик крови. Светлая сунула в тонкую подошву сапога похожий на спицу клинок, присела перед Альгером, смотревшим на нее с виноватым испугом, ловко выдернула его нож и полоснула по шее». О-о, и клинок-игла, и поганому мужлу хана – hi, Mr. Martin!

Вокруг неряшливого и до оскомины вторичного текста возник предсказуемый шум, где пуще прочих отличилась Галина Юзефович. Есть у нее счастливое свойство находить политкорректные эвфемизмы для откровенных провалов: «”Последнее время” – это определенно самый интересный за последние годы опыт деконструкции фэнтези и превращения ее в нечто не то, чтобы большее, но определенно иное». Живо представляю, как принесут Галине Леонидовне миску мутной баланды, где плавают газетные клочки и обмылки, а барышня восторженно захлопает в ладоши: какой интересный опыт деконструкции борща!..

Последний вопрос: зачем Ш.И. мне все это рассказывал? Как ни странно, в «Последнем времени», вполне по Хайдеггеру, обнаруживается надтекстуальный смысл: устала литература, коллеги, обрыдли вы ей – и старцы, и младени. Ей нужны новые насельники с новыми обетами.

Впрочем, слабо верю, что такие найдутся.

Б. Ханов . Развлечения для птиц с подрезанными крыльями. М., Эксмо, 2020

Ханов пишет быстрее, чем я успеваю читать: по сю пору только два романа и одолел. Обоим не повредил бы грибоедовский эпиграф «Шел в комнату, попал в другую» , – результат диаметрально противоположен заявленной цели.

В «Непостоянных величинах» Б.Х. затеял писать портрет российской школы, но написал пародию. Право, смешнее «Географа». Вообразите: москвича отправляют в казанскую школу работать учителем, чтобы спецагент под прикрытием выведал у тамошних кибальчишей их военные тайны. И что в итоге разузнал Штирлиц Бондович Пронин? – ей-Богу, вы ахнете: учитель зависит от произвола детей, получает низкую зарплату и завален ненужной отчетной документацией. Top secret: перед прочтением сжечь. Но чтоб до этих истин доискаться, не надо в преисподнюю спускаться. А уж одолевать 380 страниц нудного, бессобытийного текста – тем паче.

В «Развлечениях» цель была еще масштабнее: парадный портрет поколения миллениалов. Который, само собой, обернулся недружеским шаржем. По-другому быть не могло.

Начать логичнее всего будет с литераторов-миллениалов. Ханов в одном из интервью объявил: «Я нахожусь в числе молодых авторов, которые описывают тенденции и поднимают темы, не отраженные в книгах писателей из девяностых и нулевых. Складывается такая среда, в которой взрастут авторы бестселлеров будущего».

Во как. Сдайся, враг, замри и ляг. Не помню, правда, случая, чтобы площадка литературного молодняка выдавала что-то серьезнее почеркушек-однодевок. Немзер (Анна, не путать с Андреем): трансгендеры, рэп, тяжкая участь чеченских геев. Гептинг: феминизм, #MeToo. И прочие актуальные тренды. Тексты такого свойства скисают, едва успев доехать до типографии. А если отвлечься от текстов и обобщить, неизбежно упремся в Чорана: «Стремление быть современным есть признак колеблющегося ума, который не преследует никаких внутренних целей».

То же у Ханова. Ему невыносимо хочется быть злободневным: веганство, анархофеминизм, соцсети, хипстеры, инкурабельная правозащитная озабоченность. Результат: все та же однодневка, при смене повестки дня обреченная на забвение. За полным отсутствием внутренних целей, как и было сказано.