Коллектив авторов - Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Книжка вообще «сама написалась» в стиле, который в народе метко называется «как корова поссала»: то есть много, мутно и во все стороны.

Или же, вспоминая классику: «Чрезвычайно неровный слог… Тотчас видно, что не человек писал. Начнет так, как следует, а кончит собачиною». Николай Гоголь, «Записки сумасшедшего».

Автор набил текст ради весу и объему откровенным буквенным наполнителем. Среди всунутых в книжку «филлеров» особо выделяется кусок «а вот вам моя автомобильная фонотека в восьмидесяти с лишним наименованиях, эту музыку и эти песенки я слушаю по дороге на Донбасс». Как бывают вишенки на торте, так и эта вставка коричневой загогулиной украшает кособокий и непропеченный кулич текста. Конечно, всегда найдется благодарный читатель, которому и это будет очень интересно узнать. Возможно, в будущих прилепинских книжках нас ожидают списки покупок героя в супермаркете и на рынке сельхозпродукции, знакомство с просмотренными за текущий квартал кинофильмами, а так же приложенные к тексту копии коммунальных платежей, талонов к врачу и квитанции услуг химчистки за два последних месяца.

Впрочем, среди напиханного в текст прочего словесного хлама и балласта в виде описаний концертов любимого рэп-исполнителя Хаски, игр в гляделки с чужой женой, воспоминаний о прекрасной Монике Белуччи или ненавязчивой фаллометрии с Лимоновым – у кого печати на справке об участии в боевых действиях больше и сгибы на бумаге свежее – есть и понравившиеся мне эпизоды.

Например, поездка по первому зову к « самому известному сербу », режиссеру Кустурице.

Важное дело, перед которым меркнут ожидаемые « танковые атаки» и все прочие фронтовые хлопоты.

« И тем не менее, я прибыл.

Эмир улыбнулся, я клянусь, совершенно восхитительной улыбкой. Эта улыбка все расставила на его лице по местам.

Портье в ужасе выглядывала из-за моего плеча, он махнул ей рукой:

– Идите, идите, это мой брат. Здравствуй, брат! ».

Разумеется, это ни что иное, как вновь прямая отсылка к тексту Гашека о похождениях бравого солдата.

«Швейк вытолкнул фельдкурата из парадного и поволок его по тротуару к дому.

– Это что за фигура? – полюбопытствовал один из прохожих.

– Это мой брат, – пояснил Швейк. – Получил отпуск и приехал меня навестить да на радостях выпил: не думал, что застанет меня в живых».

Надо отдать должное нашему автору – взятую с самого начала сатирическую установку он пытается, не приходя в сознание, выдерживать на протяжении всего текста. Жизнеописания бойцов батальона и свершений их детства и юности, полны самой натуральной и качественной швейковщиной. Чего стоит один рассказ о поедании карточной колоды всухомятку!

После подобных занятных историй повествование плавно перетекает в историю о сближении с Захарченко.

« Но черт знает, что ему во мне понравилось » – кокетничает Прилепин в духе тетушки Чарли из Бразилии.

Действительно, сразу и не понять без поллитра. Может, сыграла свою роль близость приехавшего гостя к весьма влиятельному на тот момент человеку из Москвы? Возможно, «он любит не меня, а мои миллионы!» – как говорила та самая тетушка?..

Да нет, бред какой-то. Просто приехал хороший человек, видный, ладный, отчего бы не выдать ему офицерские погоны. А чтобы совсем было хорошо – организовать под него батальон…

Причем батальон не совсем простой – а такой, который подчиняется лишь самому Захарченко.

Я попросил разъяснить эту ситуацию одного действительно боевого офицера, так называемого «добровольца первой волны», воюющего по идейным соображениям («Борюсь с нацизмом когда могу – с грузинским ли, с чеченским, молдавским, сейчас вот с украинским»).

Р.: «Прилепин, честь и хвала которому за гуманитарную деятельность на Донбассе в начале войны, прибыл в Донецк после смерти народного героя Моторолы. Так как возник вакуум, а Абхаз, другая легенда, отказался его собою заполнять.

Естественно, Прилепин приехал явно не только по своей инициативе. Москва не могла, полагаю, упустить шанс создать “подконтрольного народного героя”. Учитывая, что такая профессия на Донбассе является крайне опасной, будущего героя берегли. Это вызывало у местных жителей кривые усмешки, но и ладно. Охранники Захара заходили с оружием прямо на любой банкет, чего себе не позволяли даже охранники Главы.

В.Ч.: То есть, выражаясь прилепинскими же языком, он использовал Донбасс как «пространство для жеста»?

Р.: Надо понимать, что это было за время. Реальной, “сухопутной” войны уже не было. Обстрелы ежедневные – да, заходы групп – да сколько угодно. Атаки хотя бы взводом – нет и нет. Пассионарии с обоих сторон увлеченно резались в Авдеевской промке, а больше и не было ничего. Военный смысл основания нового батальона отсутствовал наглухо. Совсем. Не было его. И мы должны понимать это, если хотим «понять и простить» Прилепина. Любой, даже младший офицер, понимает, что Корпус ни за что не доверит участок фронта батальону, который ему, Корпусу, не подчиняется. Это настолько очевидно, что, наверное, не требует доказательств.

В.Ч.: Ключевой вопрос: почему Прилепина не воткнули в уже имеющийся бат? Зачем создавать?

Р.: Версия такова: Захарченко, несмотря на то, что ему Республиканская гвардия подчиняется, доверять ей не может в случае чего. Потому что возглавляют баты командиры 14-го года. А у них за это время горизонтальное взаимодействие с Корпусом, который военным кураторам Москвы подчиняется, налажено. То есть, гвардия-то она гвардия, но командиры – они местные. И непонятно, чьи они за эти три года. Верны ли Главе? Или у них, в случае шухера, свои амбиции? Значит, у Захарченко свои – только личка. У Ташкента есть «спецназ Министерства доходов и сборов» и все…

В.Ч.: Но батальон (по книге) производит впечатление какого-то напрочь потешного образования…

Р.: Как и все, создающееся на всякий случай. Но политруком там стоит чел, могущий в любой момент позвонить влиятельному человеку в Москву, который курирует вообще все донбасское направление. Это уравновешивает слабость батальона, а? И важно понимать – вся история эта случилась не только после смерти Мотора. Но и после того, как местные структуры в соседней ЛНР запросто скинули своего Главу – Плотницкого. То есть Захарченко все понял, а тут и Прилепин с Москвой, с предложениями. А Ташкент с Казаковым, конечно, предложение поддержали всячески. Отсюда и батальон, по которому никто из местных структур стрелять гарантированно не станет. А все остальное – это уже литература».

Таково мнение добровольца, с первых дней находившегося на настоящей войне. Конечно, сейчас доказать что-либо уже трудно и даже, скорее всего, невозможно. Но Р. постарался для нас выстроить цепь событий и их логику.