Марина Королёва - Чисто по-русски

Наша задача – устоять. Осуждён, осуждена́, осуждено́, осуждены́. Возбуждён, возбуждена́, возбуждено́, возбуждены́.

Никаких «осу́жден» и «возбу́жден»!

Все-таки удивительная штука – ударение. Кажется, я просто переношу его, сдвигаю всего на один слог, а получается совсем другое слово! Как будто бы переключатель щелкает: был «за́мок» (с башнями, стенами, рвами…) – стал «замо́к» (всего-то маленькая прорезь, куда вставляют ключ).

Или вот еще: был «о́тзыв» – стал «отзы́в».

Да, «отзы́в». Вполне себе законное слово, присутствует в словарях, существительное от глагола «отзывать», но у нас почему-то не приживается. А зря, слово-то хорошее! Что касается ударения, то именно оно позволяет понять, что речь идет не об отклике, не об эхе, не об отзвуке (всё это мы называем «о́тзывом»), а о том, что кто-то кого-то куда-то (или откуда-то) отзывает.

Например, натворил что-то дипломат, и его пришлось отозвать на родину. Произошел отзы́в. С депутатами, губернаторами, мэрами и прочими избранниками и назначенцами сложнее, их отзывают нечасто, хотя законные возможности для этого есть.

Но давайте лучше о чем-нибудь приятном. Например, о новой книге, спектакле или фильме. Таком фильме, после просмотра которого хочется немедленно написать о́тзыв. О́тзыв о фильме. Вот, пожалуйста: чуть сместили ударение и получили совсем другое понятие.

«О́тзыв о спектакле», «о́тзыв о фильме», «о́тзыв о романе»: звучит возвышенно, мягко. Не то что «отзы́в» – это слово резкое, угловатое и категоричное. В общем, «отзы́в» – это вам не «о́тзыв».

Есть такой момент в самый канун Нового года, когда все собрались за праздничным столом; кажется, всё уже готово, через пять минут – куранты, внезапно хозяйка спохватывается: а шампанское где? Подмороженную бутылку находят на балконе, передают из рук в руки – скорее, потому что остается всего одна минута. «Давайте же, отку́порьте шампанское!»

Да, я не ошиблась, именно «отку́порьте». Бутылку можно только «отку́порить».

«Если б я умела, то обязательно отку́порила бы бутылку».

– Ты уже отку́пориваешь банку? – Правильно, отку́поривай.

Что касается привычного многим «откупо́ривай», то это ошибка, о чем словари говорят прямо и недвусмысленно. И не один словарь, заметьте, а все, обращающие внимание на ударение. Прямо так и пишут: «неправильно»!

Если же нам захочется не откупорить бутылку или банку, а наоборот, закупорить, то мы уже будем знать наверняка, что делать с ударением.

Мы будем заку́поривать банку.

Мы будем просить приятеля: «Заку́порь вот это, пожалуйста».

А врачу скажем: «Не знаю, что и думать, доктор. Может, это заку́порка сосудов дает себя знать?». «Да полно вам, какая заку́порка! – проворчит доктор. – Об этом и речи быть не может. И вообще, мой друг, вспоминайте А. Пушкина почаще: „Как мысли черные к тебе придут, отку́пори шампанского бутылку иль перечти «Женитьбу Фигаро»“».

Что ж, с шампанского мы начали, им и закончили.

Обычная квартира в обычном доме. Работает телевизор. На кухне кто-то возится, шумит чайник. И вдруг ключ в замке поворачивается – с родительского собрания возвращается отец. Ох, лучше бы он туда не ходил! Нет теперь ему покоя: он будет постоянно думать, что сын у него – лоботряс, грубиян и лгун. Молча вешает пальто, ставит портфель, ни слова не говоря, проходит в комнату сына… И там уже начинает всё высказывать отпрыску. Тот пытается возражать, но не тут-то было…

– Ты что же, – кричит отец, – всерьез полагал, что тебе удастся долго меня обманывать? Отнюдь!

Тут сын оживляется и указывает папе на ошибку:

– Отец, так нельзя говорить – «отнюдь»!

– Это еще почему?

– Потому что неправильно это, можно сказать «отнюдь нет», а просто «отнюдь» – нельзя! Нам вчера учительница по русскому объясняла.

С этого момента у папы с сыном начался нормальный разговор, спасибо старинному слову «отнюдь»!

Наречие «отнюдь» по Толковому словарю В. Даля – это «никак, нисколько, никоим образом, ни под каким видом». Как объясняет В. Даль, это слово выражает строгий зарок или запрет, за коим следует «не». Например, «отнюдь не смей», «это отнюдь тебя не касается», «отнюдь не трогай», «я отнюдь не хочу этого слышать».

В современной речи «отнюдь» тоже употребляется перед отрицанием, но немного иначе: «Я отнюдь не намерен с вами соглашаться, отнюдь нет». Заметьте – «отнюдь нет»! Если вас спрашивают, не устали ли вы, вполне можете ответить: «Отнюдь нет!».

Одного «отнюдь» недостаточно. Тут школьник прав.

Заметьте, вопрос об ударении относится исключительно ко множественному числу слова «отрасль», с единственным у него проблем нет: отрасль, о́трасли, о́траслью, об о́трасли – везде ударение на начальном «о». А вот с множественным трудности начинаются с родительного падежа. Вот как правильно: «большинство о́траслей» или «большинство отрасле́й»?

Например, Орфоэпический словарь под редакцией Р. Аванесова считает допустимыми оба варианта. Но, чтобы не запутаться, лучше не обращать на это внимания и следовать единому правилу: точно так же, как в единственном числе, ударение во всех падежах на начальное «о»: о́трасли, о́траслей, о́траслям, о́траслями, об о́траслях.

Слово «отрасль» – наше, исконное, у В. Даля оно обнаруживается в статье про глагол «отращивать». И правда, мы совсем позабыли, что у растений бывает «отрасль» (побег, новый сучок)! Бывает еще и «отрасль» человеческого рода, это – потомство. А бывает «отрасль» наук, знаний, промышленности. Забавный пример приводит в этой связи В. Даль: известно ли вам, что «мочальный промысел делился на отрасли – рогожную, лапотную и лычажную»? Мне, например, неизвестно.

Так что каких только не бывает отраслей. Но «о́траслей»!

У меня в шесть утра зазвонил телефон. Чей-то бас, без всяких там «здравствуйте», потребовал, чтобы я немедленно передала трубку Ивану Сергеевичу. Как я ни пыталась объяснить, что таких здесь нет, да и номер телефона совсем другой, каждые пять минут раздавался звонок и тот же голос спрашивал Ивана Сергеевича. Наконец я сообразила, что можно просто-напросто отключить телефон, и наступила долгожданная тишина. Но целый день, вспоминая утро, я не могла понять, что же меня так сильно раздражало в этих звонках, кроме самого факта звонков. И вдруг поняла: вот это тщательное выговаривание – «Иван Сергеевич».

Нет бы сказать просто: Иван Сергеич! Это было бы гораздо лучше. Причем не просто лучше, а именно это и является литературной нормой. Кого-то это, возможно, удивит: как же, ведь пишется-то «Сергеевич». Почему же правильно говорить «Сергеич»?