Марина Королёва - Чисто по-русски

В Кратком словаре трудностей русского языка Н. Еськовой – что «общи́на», что «о́бщина» – одно и то же. В Толковом словаре В. Даля – ударение всегда на «о». Но этот словарь в смысле ударений не эталон, сколько раз с тех пор менялись в языке произносительные нормы! В общем, нам нужны словари, которые представляют как раз эти самые нормы.

В Орфоэпическом словаре под редакцией Р. Аванесова нам указывают общее направление, но несколько туманно. Там предлагают на выбор: «общи́на» или «о́бщина», как хотите, но в одном случае определенность все-таки есть – «палата о́бщин». Точно такие же рекомендации в Словаре ударений И. Резниченко. Но как все-таки быть с крестьянской, религиозной, сельской, местной и прочей «общи́нами» (или «о́бщинами»)?

Тут незаменим Словарь ударений Ф. Агеенко и М. Зарвы. В нем предлагается всё называть «общи́нами»: «крестьянская общи́на», «религиозная общи́на», «сельская общи́на», «местная общи́на» – вот они и будут у нас «общи́ны». И только одна лишь «палата о́бщин» выделяется из общего ряда.

На этом я бы и остановилась. Всё, что не «палата о́бщин» – «общи́на».

«Он прошел огонь, воду и медные трубы». Так мы говорим о человеке, на долю которого выпало много трудностей, тяжелых испытаний, и который всё это не только перенес, но еще и получил недюжинную закалку вместе с жизненным опытом. Такому теперь ничего не страшно, у него всё уже было – и огонь, и вода, и медные трубы! Вот только при чем здесь последнее, то есть «трубы», да еще и «медные»?

Если покопаться в истории этого выражения, то выяснится следующее: «пройти огонь и воду» – фразеологизм очень древний и интернациональный. Как сообщает Словарь русской фразеологии под редакцией В. Мокиенко, выражение восходит к древнему мифологическому осмыслению огня и воды как очищающих, «испытывающих» стихий. Оно известно многим народам, отражено в античной и библейской традициях. Но откуда же «медные трубы»? Оказывается, этот вариант устойчивого выражения считается относительно новым, оригинальным и специфическим. Такие фразеологизмы, кроме русского, употребляются только в белорусском и украинском языках, причем лишь с XX века.

Как пишет всё тот же словарь, прибавка «и медные трубы», видимо, впервые появилась в военной среде во время Отечественной войны 1812-го года. «Медные трубы» здесь не что иное, как испытание славой!

Интересно, что позднее, в середине XIX века, этот вариант был шутливо переосмыслен. Например, В. Даль снабжает его кратким примечанием: «прошел огонь и воду и медные трубы, как вино». Таким образом, появилась вторичная ассоциация с процессом приготовления хлебного вина – самогонки, при котором смесь воды, солода и прочего кипела на огне, а пары проходили через медную трубу и охлаждались водой. Не исключено, что эта «винная» ассоциация легла в основу другого значения оборота: стать пройдохой, человеком с небезупречным прошлым. Вот оно как.

Всякий раз, выходя из дома, мы одеваемся. Кто-то дубленку надевает, кто-то шубу (если, конечно, холодно), а кто-то наденет легкую курточку. В общем, во что одеться, как одеть ребенка перед выходом на мороз и что надеть самому – каждый решает самостоятельно.

И всё бы хорошо, но эти два слова, «надеть» и «одеть», постоянно смешиваются. Так часто смешиваются, что ошибки уже вошли у многих в привычку. Надеть или одеть? Одеть или надеть?

Надеть – это покрыть тело или часть тела какой-нибудь одеждой. «Попробуем что-нибудь надеть на себя модное. Давайте наденем шляпу, наденем пальто. Не хотите пальто? Хорошо, тогда наденем плащ. Да, и не забудьте надеть очки, особенно если собираетесь в кино. Надели? Отлично».

Одеть – значит надеть одежду на кого-нибудь, на другого. «Девочка одевает куклу, мать одевает дочку, а отец одевает и обувает всю семью».

Казалось бы, всё просто. И тем не менее, в речи, особенно устной, даже грамотный человек иногда ловит себя на том, что с языка срывается: «Не хочу, не одену пальто… Ой, что это я говорю! Конечно, не надену!».

«Я надеваю пальто. Он надевает плащ. Она надевает шляпку».

А чтобы не ошибаться, попробуйте запомнить короткую поговорку: «надеть одежду, одеть Надежду». Так что надевайте одежду, а одевайте – Надежду.

Впрочем, лингвисты уже заговорили о том, что различение глаголов «надеть»/«одеть» вскоре может сойти на нет, оно постепенно стирается. Но пока-то не стерлось!

Мало кому удается прожить жизнь без долгов. А склонность брать или давать в долг, как мне кажется, не очень-то зависит от внешних условий: кто-то довольствуется скромной зарплатой и не залезает в долги, а кому-то и миллионов не хватает. И вот этот последний, который кажется всем благополучным, всё время одалживает деньги у других.

«Одалживает деньги». Так частенько говорят, не замечая разницы между «одолжить деньги кому-то» и «занять деньги у кого-то». Разница тонкая, но она есть. Загляните, к примеру, в Толковый словарь С. Ожегова, и сразу станет понятно: «одолжить» у кого-нибудь деньги нельзя! Нельзя потому, что «одолжить» – это дать взаймы.

Иными словами, если вернуться к нашему миллионеру и слову «одолжить», то он может только сам одолжить кому-нибудь деньги или же попросить: «Одолжите мне денег, пожалуйста». Еще раз: «одолжить» – это дать взаймы.

«Взять взаймы» означает другое – занять. «Что за странная история с этим бизнесменом: говорят, у него миллионы, а он вчера сто рублей у меня занял. Представьте себе, как я удивилась, когда он попросил: „Займи мне до завтра сто рублей!“». И опять путаница со словами «одолжить» и «занять». Нельзя просить другого человека «занять» денег. Можно просить «одолжить» денег.

Итак: «одолжить» – дать взаймы, «занять» – взять взаймы. Вот и вся хитрость.

«На смертном одре», «у смертного одра». Когда мы видим эти слова и выражения в тексте или произносим их, то нам кажется, что должно существовать слово «одр», однако встречаем мы его только в этих сочетаниях: «на одре», «у одра». Помнится, кто-то из коллег спросил меня, как это будет в именительном падеже единственного числа: «одр» или «одро́»? И что это такое вообще?

Отвечаю: одр (именно «одр», а не «одро») – это всего-навсего кровать, постель, ложе.

Даже в Толковом словаре С. Ожегова (не самом новом из словарей) слово «одр» уже называлось «старым». Не то чтобы устаревшим, нет, просто оно давно уже используется только в совершенно определенных сочетаниях.

Понятно, когда мы идем в мебельный магазин, то ищем и покупаем кровать, а не одр. Слово «одр», в общем, довольно мрачное. Хотим мы того или нет, оно связано с болезнями и смертью. Что нам надо знать, когда мы все-таки его используем, так это где поставить ударение. Одр, одра́, одру́, одро́м, об одре́. Всюду ударение на последнем слоге. Соответственно, когда мы говорим «у смертного одра́, на смертном одре́» – это ничего не меняет в смысле ударения. Оно только на последнем слоге. Вариантов – никаких.