Леонид Филиппов - Хуннизмы в чувашском и других языках мира

* * *

Продвигаясь вдоль Оби и Томи верхнеобские сыпары/сывары дошли до современного города Томска (основан в 1622 г. на правом берегу Томи, в 60 км от её впадения в Обь), постепенно распространились на восток до реки Чулым (правый приток Оби протекает по территории Красноярского края и Томской области – Российская Федерация), на запад до правого берега Иртыша (в районе современного города Омска) и, вероятно, приняли участие в формировании кулайской археологической культуры . Она занимала территорию от правобережья Иртыша до Чулыма, вплоть до Ачинска [Чернецов, 1953 б , с. 223, 240]. (Город Ачинск расположен на правом берегу реки Чулым, в западной части Красноярского края).

В бассейне Чулыма живут чулымцы, или чулымские тюрки, чулымские татары (самоназвание июс кижилер «чулымские люди», пестын кижилер «наши люди»). Они среди западно-сибирских татар составляют «своеобразный, так называемый чулымский (расовый. – Л.Ф .) тип» [Газимзянов, 2001, с. 38]. Их язык, согласно исследованиям Р. М. Бирюкович, является самостоятельным тюркским языком; в силу географической изоляции чулымско-тюркский язык, как утверждает Р. М. Бирюкович, сохранил в своём строе архаичные черты [Бирюкович, 1979; Она же: 1979—1981; Она же: 1984; Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 586—587]. На западе Новосибирской области (Российская Федерация) живут барабинские татары (самоназвание параба, бараба ). Кстати сказать, сохранилось предание, в котором сообщается, что в барабинской степи в своё время обитал и народ сыбыр [Миненко, 1975, с. 18—19].

Верхнеобские сыпары/сывары были обособленным этносом, со своей территорией; они, видно, участвовали в этногенезе чулымских, томских и других западно-сибирских татар. Языки их, разумеется, контактировали, а следовательно, взаимодействовали.

* * *

Потомки верхнеобских сыпар/сывар, продвигаясь вдоль рек Большой Тайтым, Малый Тайтым, Туя, Иртыш, дошли до района нижнего течения Тобола и среднего течения Иртыша. До этих же мест после распада сяньбийской державы (середина IV в.), продвигаясь вдоль рек Ишим и Тобол, дошла и часть осяньбившихся северных хуннов. Здесь и те и другие, как увидим ниже, стали известны под собственным именем своих далёких предков – сыпар/сывар. Назовём их тобольскими сыпарами/сыварами . Да и область по нижнему течению Иртыша, согласно венгерскому исследователю Д. Немету, называлась Зараr ( Savar , Sabir ) [Németh, 1928, S. 81—88].

* * *

О жизни тобольских сыпар/сывар мало что известно. В первой половине XIII в. их покорили монголы. В монгольской хронике 1240 г. сообщается, что «лесные народы», попавшие под власть монгольских завоевателей, вошли в состав улуса Джучи (Джочи) и что среди них был и народ шибир [цит. по: Козин, 1941, с. 175], т.е. тобольские сыпары/сывары. Некоторые исследователи считают, что их имя – фонетический вариант слова сибир . Но этноним шибир монгольской хроники 1240 г. не имеет никакого отношения к монгольскому шибир – «низина, кусты, лес, чаща, мочаг» [Попов, 1973, с. 145], шевер – «болота» [Окладников, 1981, с. 14], шивир, шибер – названия многочисленных рек и зарослей вдоль берегов реки в Монголии [Вяткина, 1935, с. 93]. Монгольское шибир и название завоёванного монголами лесного народа шибир – омонимы, возникшие в результате звукового совпадения своего (в данном случае – монгольского) и заимствованного слов (ср.: русское брак – «замужество» и немецкое брак – «вещь с изъяном», русское норка – от нора и финское норка – «зверёк» и др.).

* * *

Тобольские сыпары/сывары составляли особую этническую общность до 90-х гг. ХV в. Архангелогородский летописец передаёт, что весной 1484 г. в Москву вместе с вогульскими (мансийскими) и югорскими (хантыйскими) князьками приехал и сибирский князёк Лятик [Устюжский летописный свод… 1950, с. 94]. Из его сообщения следует, что тобольские сыпары/сывары в конце ХV в. были независимы и что между ними и вогулами (манси) и хантами существовали племенные различия. Безусловно, они отличались от угорского населения, но отличались не потому, что были в значительной степени тюркизированы, как полагает З. Я. Бояршинова [Бояршинова, 1960, с. 146], a потому, что не были уграми по своему происхождению – тобольские (шире – западно-сибирские) хунны составляли отдельную ветвь восточно-азиатских хуннов [Гумилёв, 1960, с. 241]. Заметим, имя Лятик стоит в одном ряду с такими именами европейских гуннов конца IV – первой половины V в., как Васих (Βασίχ) , Курсих (Κουρσίχ), Денгизих (Динтцик, Денцик) , Верих (Βέριχος) (гл. 9 §9.9).

Главная ставка тобольских сыпар/сывар находилась в поселении, известном впоследствии под именем Сибир ( Кашлык, Искер ). Оно стояло на берегу Иртыша – в 16 км выше устья Тобола, там, где протекала речка под названием Сибирка . (По данным В. М. Флоринского, название Сибирка носили несколько речек Тобольской губернии [Флоринский, 1889, т. 1, с. 1—14].) На иртышском берегу (при впадении Тобола в Иртыш) стояло и другое поселение тобольских сыпар/сывар – Бицик-Тура , недалеко от которого (в 3 км вниз по течению Иртыша) в 1587 г. был заложен будущий город Тобольск. Бицик в названии Бицик-Тура , если исходить из предположения о генетическом родстве хуннского и чувашского языков, означает «маленький» (чув. пěчěк «маленький (-ая, -ое, -ие)». (Произношение [ц] вместо [ч] или наоборот – одна из наиболее древних диалектных черт русского языка; оно, в частности, распространено в говорах севернорусского наречия, ср: лучок ~ луцок , дочка ~ доцка и др.) В таком случае, Бицик-Тура означает «Маленькая Тура», т.е. маленький город, что как нельзя лучше согласуется со статусом Бицик-Туры, ибо вблизи неё находился большой (по тем временам) город Сибир – главная ставка тобольских сыпар/сывар.

***

Чтобы прокормить себя, тобольские сыпары/сывары занимались рыболовством, охотой, земледелием. Занимались они и коневодством, о чём «свидетельствуют находки в курганах принадлежностей конской сбруи и многочисленные скульптурные изображения лошадей» [Мошинская, 1953б, с. 210]. Большой интерес представляет глиняная моделька седла. «В отличие от известных по археологии кочевников Алтая плоских сёдел, это седло имеет высокую переднюю и заднюю луку. Подобного типа сёдла с высокими луками известны как будто только в материалах Китая эпохи „Шести династий“…» [Мошинская, 1953б, с. 211]. (У древних тюрок сёдла имели низкую переднюю луку [Гумилёв, 1967, с. 68].) Лошади у тобольских сыпар/сывар, по-видимому, были низкорослые. (У древних тюрок лошади были высокие [Гумилёв, 1967, с. 68].) Предположение это основано на сообщении И. Шильтбергера – участника одного из походов Едигея в Сибирь (около 1410 года). Отмечая, что владетель Сибири (князь тобольских сыпар/сывар) подарил Едигею трёх диких лошадей, словленных на какой-то горе, И. Шильтбергер пишет: «…лошади же, живущие на горе, величиною с осла» [цит. по: Алексеев, 1941, с. 52—53]. Это были лошади хуннской породы, ближайшие их сёстры – монгольские, якутские лошади: невысокие, прочными ногами, круглый год пасущиеся в табунах на подножном корме, выдерживающие жестокие морозы.