Костя Ровинский - Маленький блог о большой #парадигме

Нынешняя финансовая система является, по-видимому, той сферой, где дискурс наиболее сильно перевешивает в своем значении любые события из реальной жизни. Стоимость различных активов крайне уязвима к слухам и популистским спекуляциям. В привычной фразе из ежедневных экономических сводок «цена на нефть начала расти на последних новостях о…» ключевыми словами являются именно «на новостях», в то время как события, о которых эти новости сообщают, имеют второстепенное значение.

Криптовалюты дают еще более яркий пример. Небольшая медийная публикация от какого-нибудь известного инвестора или финансиста совсем не из криптосектора (!), в которой он высказывает личные сомнения по поводу легитимности операций с криптовалютами, может мгновенно обвалить курс Биткоина. В результате тысячи людей теряют деньги. В то же время пара воодушевляющих твитов от какого-нибудь знаменитого криптогуру может спровоцировать очередной «булран» крипты на биржах. И тысячи держателей криптовалют («ходлеров» – для тех, кто в теме) вдруг на ровном месте становятся богаче.

В отличие от традиционной литературы и прессы такой постмодернистский провайдер текстуальной информации, как блогосфера, наделяет контент совсем уж неожиданными функциями. Слова начинают выступать в роли агрегаторов стоимости в самом modus operandi блогосферы. Совершенно неважно, скомпилирован ли контент вашего блога, словно мозаика, из картинок, видео и кусков текстов других людей. Если он набирает определенное количество комментариев и «лайков» в сети, внимание аудитории, облаченное по преимуществу в слова, начинает генерировать для вас доход. Зачастую, если вы ведете блог, вы ведете бизнес. Поэтому вполне оправданным будет утверждение, что многие известные блоггеры пишут не ЗА деньги – они в буквальном смысле «пишут деньги».

Индустрия социальных сетей в целом может рассматриваться как цифровая объективизация множества живых дискурсов, развивающихся в независимых направлениях. Любой, даже абсолютно «беспочвенный» нарратив манифестирован в электрических импульсах бинарного кода. И такая среда насквозь пропитана коммерческими отношениями. Это то место, где только слова играют роль и, следовательно, имеют ценность. А реалии, за ними стоящие, выпадают из зоны персонального фактчекинга. Слова эволюционируют в нашем тезаурусе под воздействием смены контекстов, когда смыслы мигрируют из дискурса в дискурс. Однако эволюция может двигаться в обоих направлениях. Иначе говоря, ценность слова может как расти, так и снижаться с течением времени.

Несмотря на то, что эволюция слов – вполне естественный процесс, проходит он в основном за пределами нашего осознания. Вряд ли кто-то может объяснить, почему одни слова набирают ценность, а другие ее теряют. Это происходит постоянно, но неочевидно, и широкой аудиторией почти не отслеживается. Однако те, кто способен интуитивно распознать, какое слово стоит дороже всего в определенный момент времени, получают возможность увеличить свой капитал, генерируя более насущный контент.

Так называемые модные словечки обычно обозначают явления, которые явно переоценены в широком смысловом пространстве. «Устойчивое развитие», «глобальное потепление», «фейковые новости», «искусственный интеллект» – вот лишь несколько выражений, чей истинный смысл слишком размыт неверным употреблением в нерелевантных дискурсах. Частота, с которой эти выражения произносятся на публике по поводу и без, девальвировала их смысловой капитал почти до нуля. Хотя в самом начале своей «семантической карьеры» они принесли немалый доход тем, кто впервые внедрил их в массовое сознание.

По правде говоря, одной лишь интуиции недостаточно для того, чтобы стать успешным «капиталистом дискурса». Широкий интеллектуальный кругозор не помешает, если потребуется, правильно употребить в нужном контексте такое, например, клише, как «демократия». Клише становятся клише тогда, когда большинство считает, что каждый «по умолчанию» понимает, о чем идет речь. Но в большинстве-то случаев значение слов «по умолчанию» – ловушка.

«Демократия» – хороший пример того, как слово может с течением времени сменить свое оригинальное значение на противоположное. «Власть большинства» из дискурса древних греков мутировала во «власть меньшинства» в нынешнем либеральном дискурсе электоральной демократии. Поэтому сегодня термин «демократия» сам по себе нуждается в некоем дополнительном спецификаторе, чтобы его ценность была хоть немного выше нуля. Так, выражение «прямая демократия» будет иметь коннотации ближе к греческому оригиналу, а «либеральная демократия» будет отсылать к власти меньшинств.

Практика является третьим фактором после интуиции и кругозора для обретения солидной «дискурсной зажиточности». Это означает постоянное пребывание в текучем потоке сознания, который непрерывно льется сквозь глобальные сети. Лавируя между различными дискурсами в социальных медиа, можно натренировать способность узнавать слова с наибольшим контекстуальным капиталом.

Настоящий «капиталист дискурса» занимается ежедневной сортировкой и накоплением «мощных» слов. Он накапливает ценные смысловые единицы, как копят деньги: после достижения определенного порога скромные «дискурсные сбережения» превращаются в настоящий капитал. Тогда любой генерируемый контент становится настолько контекстуально релевантным, что читатели (правильнее было бы выразиться «потребители контента») уже не могут перед ним устоять и следуют в его русле почти бессознательно, захваченные блеском золота семантических единиц.

А потом происходит магия: деньги сами начинают находить дорогу к кошельку автора, поскольку гравитация его дискурса становится непреодолимой. Самовоспроизводящийся механизм «контекст – контент – деньги» включается в режим авторотации вокруг всего, что он говорит, и работает уже как perpetuum mobile без дозаправки. Однако это только кажется магией, будучи на самом деле еще одним выражением закона «деньги делают деньги». Разница только в форме капитала. В нынешнюю эпоху глобальных социальных взаимосвязей через цифровые каналы коммуникации капиталу ничего не остается, как только принять форму дискурса. В этом нет, по сути, ничего нового: старое доброе насильственное потребление, диктуемое капиталом, просто переместилось из сферы оффлайновой коммерции в онлайн-пространство.

Поскольку доступ к контенту в интернете декларируется нынче в качестве одного из базовых прав человека, общая капитализация нашей повседневности увеличивается с небывалым размахом. Капитал (пусть и в непривычной форме) никогда еще не был столь доступен для широких масс. Сегодня нашей собственной (не) свободной воли достаточно для погружения в океан всевозможных дискурсов. Дискурс как капитал, тем не менее, остается нейтральным и к потребителям, и к криэйтерам. Каждый волен либо использовать его как плавсредство, либо дрейфовать с остальными по течению.