Илья Франк - Английский язык с У. С. Моэмом. Театр

Джулия знала это). She went on (она продолжала).

"But in that case (но, в таком случае), for your own sake, Julia dear (ради себя

самой, Джулия, дорогая), do be sensible (будь благоразумна). Don't go about

with this young man any more (не шатайся с этим молодым человеком

больше). Drop him (оставь: «брось» его)."

"Oh, I couldn't do that (о, я не могу так поступить). That would be an admission

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

532

that people were right in what they thought (тогда это будет признанием того,

что люди были правы в том, что они думали). After all, my conscience is clear

(в конце концов, моя совесть чиста). I can afford to hold my head high (я могу

себе позволить держать голову высоко поднятой). I should despise myself (я

буду презирать себя) if I allowed my behaviour to be influenced by malicious

gossip (если я позволю, чтобы на мое поведение оказывали влияние злобные

слухи)."

aware [q'weq] sensible ['sensqb(q)l] behaviour [bI'heIvIq]

Julia knew that Dolly did not believe her and Dolly was aware that Julia knew it.

She went on.

"But in that case, for your own sake, Julia dear, do be sensible. Don't go about with

this young man any more. Drop him."

"Oh, I couldn't do that. That would be an admission that people were right in what

they thought. After all, my conscience is clear. I can afford to hold my head high. I

should despise myself if I allowed my behaviour to be influenced by malicious

gossip."

Dolly slipped her feet back into her shoes (Долли всунула свои ноги назад в

туфли) and getting her lipstick out of her bag did her lips (и, достав помаду из

своей сумочки, подкрасила губы).

"Well, dear, you're old enough to know your own mind (ну, дорогая, ты

достаточно взрослая, чтобы знать, что ты делаешь: «чего ты сама хочешь»; to

know one's own mind — не колебаться )."

They parted coldly (они расстались холодно).

But one or two of Dolly's remarks (но одно или два замечания Долли) had been

somewhat of a shock to Julia (были для Джулии некоторым потрясением:

«шоком»). They rankled (они мучили /ее/). It was disconcerting (приводило в

замешательство то) that gossip had so nearly reached the truth (что слухи были

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

533

настолько близки: «достигали» к правде). But did it matter (но какое это имело

значение)? Plenty of women had lovers and who bothered (большое количество

женщин имело любовников, и кого это волновало)? And an actress (а

актриса). No one expected an actress to be a pattern of propriety (никто же не

ожидает, что актриса будет образцом правильности поведения).

"It's my damned virtue (это все моя чертова добродетель). That's at the bottom

of the trouble (вот в чем причина всей этой проблемы; bottom — низ, нижняя

часть; суть, основа )."

lipstick ['lIp"stIk] coldly ['kqVldlI] disconcert ["dIskqn'sq:t]

propriety [prq'praIqtI]

Dolly slipped her feet back into her shoes and getting her lipstick out of her bag

did her lips.

"Well, dear, you're old enough to know your own mind."

They parted coldly.

But one or two of Dolly's remarks had been somewhat of a shock to Julia. They

rankled. It was disconcerting that gossip had so nearly reached the truth. But did it

matter? Plenty of women had lovers and who bothered? And an actress. No one

expected an actress to be a pattern of propriety.

"It's my damned virtue. That's at the bottom of the trouble."

She had acquired the reputation of a perfectly virtuous woman (она приобрела

репутацию идеально добродетельной женщины), whom the tongue of scandal

could not touch (которую не могут коснуться скандальные языки), and now it

looked as though her reputation was a prison (и теперь, все выглядело так, что ее

репутация была тюрьмой) that she had built round herself (которую она сама

возвела: «построила» вокруг себя). But there was worse (но было еще хуже).

What had Tom meant by saying that she ate out of his hand (что это Том имел в

виду, когда говорил, что она ест с его руки)? That deeply affronted her (это

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

534

глубоко оскорбило ее). Silly little fool (глупый дурачок). How dare he (как он

смеет)? She didn't know what to do about it either (она не знала, что ей делать и

с этим тоже). She would have liked to tax him with it (ей хотелось бы упрекнуть

его /за эти слова/; to tax smb. with smth. — делать выговор, обвинять ). What

was the good (но какой в этом смысл)? He would deny it (он будет все

отрицать). The only thing was to say nothing (единственное что оставалось —

ничего не говорить); it had all gone too far now (все зашло теперь уже

слишком далеко), she must accept everything (она должна мириться со всем:

«принимать все»). It was no good not facing the truth (не было смысла не

признавать правды; to face the truth — смотреть правде в лицо ), he didn't love

her (он не любил ее), he was her lover because it gratified his self-esteem (он был

ее любовником из-за того, что это потворствовало его самомнению:

«удовлетворяло его самоуважение»; esteem — уважение, почтение ), because

it brought him various things he cared for (потому, что это приносило ему

различные вещи, которые были для него важны: «к которым он стремился»)

and because in his own eyes at least (и потому, что, по крайней мере, в его

собственных глазах) it gave him a sort of position (это давало ему некое

/солидное/ положение).

virtuous ['vq:tSVqs] tongue [tAN] affront [q'frAnt] various ['ve(q)rIqs]

She had acquired the reputation of a perfectly virtuous woman, whom the tongue

of scandal could not touch, and now it looked as though her reputation was a

prison that she had built round herself. But there was worse. What had Tom meant

by saying that she ate out of his hand? That deeply affronted her. Silly little fool.

How dare he? She didn't know what to do about it either. She would have liked to

tax him with it. What was the good? He would deny it. The only thing was to say

nothing; it had all gone too far now, she must accept everything. It was no good

not facing the truth, he didn't love her, he was her lover because it gratified his

self-esteem, because it brought him various things he cared for and because in his

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

535

own eyes at least it gave him a sort of position.

"If I had any sense I'd chuck him (если бы у меня была хоть чуточка

благоразумия, я бы дала ему отставку: «бросила его»)." She gave an angry

laugh (она сердито рассмеялась). "It's easy to say that (легко так говорить). I

love him (я люблю его)."

The strange thing was (самым странным было то,) that when she looked into her

heart (что, когда она заглянула в свое сердце) it was not Julia Lambert the

woman who resented the affront (то оказалось, что не Джулия Лэмберт как

женщина, была обижена этим оскорблением), she didn't care for herself (ей

было наплевать на себя), it was the affront to Julia Lambert the actress that stung

her (оскорбление /нанесенное/ Джулии Лэмберт — актрисе, вот что

причиняло ей острую боль; to sting (stung) — жалить, мучить, терзать ). She

had often felt that her talent (она часто чувствовала, что ее талант), genius the

critics called it (гениальность, как называли это критики), but that was a very

grand word (но это было слишком уж громкое слово), her gift, if you like (ее

одаренность, если хотите), was not really herself (на самом деле не были ею

самой), not even part of her (и даже не ее частью), but something outside that

used her (но нечто вне ее самой, что использовало ее), Julia Lambert the

woman (Джулию Лэмберт — женщину), in order to express itself (для того,

чтобы выразить себя). It was a strange, immaterial personality (это была

странная, бестелесная индивидуальность) that seemed to descend upon her

(которая, как казалось, снисходила: «спускалась» на нее) and it did things

through her (и делала с ее помощью: «через нее» такие вещи) that she did not

know she was capable of doing (что она и не знала, что была способна на них).

She was an ordinary, prettyish, ageing woman (сама она была обычной,

довольно миловидной, стареющей женщиной). Her gift had neither age nor

form (ее дар же, не имел ни возраста, ни формы). It was a spirit that played on

her body (это был дух, который играл на ней: «на ее теле») as the violinist

plays on his violin (как скрипач играет на своей скрипке). It was the slight to

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru